Джордж Мартин - Вспоминая Мелоди

Мелоди закричала так, словно он ударил ее.

— Нет! Нет, не говори так, помни обо мне! Ты должен. Я оставлю тебя в покое, обещаю, ты никогда больше меня не увидишь. Но скажи, что будешь меня помнить. — Мелоди вскочила на ноги. — Я уйду прямо сейчас, — продолжала она. — Если ты этого хочешь, я уйду. Но сначала займемся любовью, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты мог меня вспоминать. — И она сладострастно улыбнулась и начала снимать лифчик.

Тед ощутил дурноту и со стуком поставил бокал на стол.

— Ты сошла с ума! Тебе необходима профессиональная помощь. Но я не могу ее тебе дать и не собираюсь больше это терпеть. Пойду прогуляюсь. Вернусь через пару часов. Надеюсь, тебя здесь уже не будет.

Он шагнул к двери. Мелоди стояла и смотрела на него, держа в руке лифчик. Ее грудь стала маленькой и сморщенной, а на левой появилась татуировка, которой раньше не было. Эта женщина не вызывала у него ни малейшего желания.

— Я хочу дать тебе нечто, чтобы ты меня помнил, — пролепетала она. Тед захлопнул за собой дверь.

Он вернулся в полночь, пьяный и угрюмый, твердо решив вызвать полицию, если Мелоди все еще не ушла, чтобы положить всему этому конец. Джек только что закончил дежурство. Тед остановился и устроил ему скандал за то, что впустил Мелоди и не предупредил о ее появлении. Однако привратник решительно все отрицал.

— Мистер Джирелли, в дом никто не входил. Я никогда никого не впускаю, не предупредив жильцов, вы же прекрасно знаете. Я работаю здесь шесть лет и ни разу никого не впустил без звонка.

Тогда Тед напомнил ему о свидетелях Иеговы, и они расстались врагами.

Разозленный, он поднялся на лифте на свой тридцать второй этаж. На дверях его квартиры висел рисунок. Тед некоторое время тупо рассматривал его, а потом сорвал. Это было карикатурное изображение Мелоди. Не той, которую он видел сегодня, а девушки, с которой он жил в одной квартире, умной, забавной и хорошенькой. Раньше Мелоди всегда делала рисунки к своим записочкам, как правило, изображая себя. Надо же, она до сих пор хорошо рисует. Внизу печатными буквами было написано:

«Я ОСТАВИЛА ТЕБЕ НЕЧТО, ЧТОБЫ ТЫ МОГ МЕНЯ ПОМНИТЬ».

Тед нахмурился, размышляя о том, следует ли ему сохранить рисунок. Колебания разозлили его. Смяв листок, он принялся искать ключи. Если Мелоди оставила записку, значит, он ее больше не увидит. Во всяком случае, на несколько лет он от нее избавился.

Он вошел в квартиру, бросил скомканный лист бумаги в мусорную корзину и улыбнулся, довольный своей меткостью.

— Два очка.

Подойдя к бару, он смешал себе выпивку. Но что-то было не так.

Тед опустил бокал с выпивкой и прислушался. Где-то течет вода, сообразил он. Мелоди не закрыла кран в ванной.

— Господи! — Быть может, она никуда не ушла, принимает душ, или нанюхалась кокаина, или плачет. — Мелоди!

Никакого ответа. Вода продолжала литься.

— Мелоди, ты все еще здесь? — снова крикнул он. — Отвечай, черт возьми!

Молчание.

Он поставил бокал и направился в ванну. Дверь была закрыта. Шум льющейся воды стал вполне отчетливым.

— Мелоди, ты здесь? Мелоди?

Ничего.

Теду стало страшно. Он дотронулся до дверной ручки, она легко повернулась. Дверь не была заперта.

Ванная была наполнена паром, занавеска задернута. Душ работал на полную мощь, судя по количеству пара, лился кипяток. Тед отступил на шаг и подождал, когда пар рассеется.

— Мелоди? — тихо позвал он. Никакого ответа.

Он старался сохранять спокойствие. Мелоди только говорила о самоубийстве, но никогда не пыталась покончить с собой. Те, кто говорит о самоубийстве, никогда его не совершают, прочитал он где-то. Она просто хотела его напугать.

Тед сделал два быстрых шага вперед и резко отодвинул занавеску.

Мелоди сидела в ванне, подтянув колени к груди, очень маленькая и жалкая, пар поднимался от ее обнаженного тела. Она вскрыла себе вены бритвой и попыталась держать руки под водой, но этого оказалось недостаточно, поскольку она разрезала их поперек, а всем известно, что нужно резать вдоль. Тогда она еще раз воспользовалась бритвой, и теперь у нее появилось два рта, и оба они улыбались Теду. Душ смыл почти всю кровь; пятен не осталось, но второй рот под ее подбородком все еще оставался красным, и из него сочилась кровь. Тоненькие ручейки текли по цветку, который был вытатуирован на груди, струи воды тут же смывали алую кровь. Мокрые волосы прилипли к щекам. Она улыбалась и выглядела такой счастливой.

Она пробыла здесь много часов, подумал он. И стала совсем чистой.