Андрей Зинчук - Общий район

“Купаться… — вдруг прошептал Лука побелевшими от бешенства губами. — Купаться…” Он с силой, по недавно приобретенной привычке, потер лицо обеими руками и посмотрел на плащ, пола которого теперь навсегда была защемлена крышкой люка, а потом сделал шаг вперед по золотому куполу гигантского шапито. А потом еще один и еще… “Купаться. Вчера мы купались… — бормотал он. — Это не мыться, это значит — большое пространство воды, огороженное берегом. Для того, чтобы купаться, нужно…” — вспоминая строчки старого письма, он шел вперед, понимая, что делает это только для того, чтобы куда-нибудь идти, не стоять на месте, двигаться, повинуясь древнему инстинкту прямохождения, что-то делать, сознавая между тем тщетность усилий.

Через много-много шагов не ощутимая сейчас покатость огромного купола станет круче, потом через много-много шагов еще круче, а потом еще… И тогда придется лететь в пустоту, как во сне с уже надоевшими “медицинскими” пальцами, и останется впереди только одно все поглощающее ощущение — неизбежного и неотвратимого, что страшно назвать по имени, но которое есть последняя отчаянная вспышка жизни и единственный инструмент истинного познания ее смысла: именно этим инструментом можно будет прикоснуться к вечной загадке о Боге, все еще живущем в памяти людей, и о Мироздании и Назначении. Но об этом — последнем — сейчас не хотелось думать. Потому что до конца было все-таки еще далеко. Все это будет впереди, завтра, потом… Когда-нибудь. Если до этого времени его не сожжет на куполе солнце. Это наступит не сейчас, но через много-много шагов так же обязательно, как когда-нибудь однажды через много-много шагов наступает для человека смерть.