Владимир Ильин - Завещание для родителей

– Сиводня мама опять куда-то усла и оставила миня дома аднов о. Я спласил, куда она идет, а она сказала, сто па дел ам. Я не хател оставацця дома, патамуста баюсь быть адин. Кокда сидись дома адин, то к азеця, сто в квалт иле исё кто-та есть. Патамуста в длугих комнатах инокда склип ит пол. Паэтаму я плакал, пак амама сабилалась ухадить. Но она все лавно не взяла миня с сабой. Она токо сказала, сто я узе бальсой и маг упобыть дома адин. И исё стобы я пасматлел мультики па телев изалу. И исё она сказала, стобы я вел себя халасо и не вклюцал электлаплиб олы, инаце мозет быть паз ал. Я спласил, кокда она плидёт дамой, и мама сказала, сто пастал аеця не зад елзиваця. И исё она пообесс ала мне сто-то купить.

И токда я согласился остаця дома.

Снацала я сматлел мультик пла Зайца и Волка. Патом пелеклюцил на длугую плагл аму, и сматлел мультик пла Тома и Дз елли. А патом по телевизалу все мультики законцились, и нацалась какая-то пеледаца пла клоунов. Снацала я иё сматлел, патамуста я люблю, кокда клоуны выступают в цилке. Мы с папой узе многа лас хадили в цилк, и ис фсех выступлений мне больсе всех понлавились клоуны, патаму ста они оцень смесные. Но в этай пеледаце были вофсе не клоуны ис цилка. Там токо сидели много дядей за клуглым бальсым стал ом и лазгаваливали. Я узе хател выклюцить телевизал, но услысал, сто они фсе-таки гавалят пла клоунов. Токо пла длугих клоунаф, не таких, как в цилке. И такда я вспомнил, как Миска Зотов длазнит меня клоунам, и лес ил паслусать. Токо дяди в телевизале гавалили непанятными слав ами, и я пацт иницево не понял. А патом один из дядей сказал, сто н екаталые люди напл асно делают клоунаф, патамуста не фсе дети могут в ызить из-за каких-та бал есней. И исё он сто-то гавалил, токо я узе не понимал, сто он хоцет сказать. Он гавалил пла какие-то законы, котолые исё не действуют, и сто сл иском л ано целовецество дало зелёный свет клан илованию… В опсем, мне стала скуцно, и я выклюцил телевизал.

А патом я паиглал в лазные иглы. Но мне было неинтелесно иглять адному, и я стал сматлеть в ок оско на улицу. Там иглали детиски, и я хател пайти к ним, но не мок отклыть двель, патамуста мама, кокда уходила, заклыла миня на клюц.

А патом мне апять стало скуцно. И я стал хадить по квалтире, стобы найти сто-нибуть интелесное. И такда я вспомнил про тот ясик, котолый мама всекда заклываит на клюцик. Это ясик в насем бальсом скаф у, котолый стоит в бальсой комнате. И я падумал, сто там далзн обыть сто-то оцень интелесное, патамуста если бы там ницево н ебыла, то мама не заклывала бы ево на клюц. И я стал искать клюцик от этого ясицка. Я искал, искал – и всё-таки ево нас ол. Он лезал в скат улоцке, где мама хлан ит все свои залат ые цеп оцки, селёзки и кол ецки…

Я отклыл ясик, но там ницево такова не было. Там токо лез али какие-то бумаги, на котолых было сто-то написано. Навелно, это были документы мамы и папы. Токо я не мог их плацитать, патаму сто я исё знаю не фсе буквы. А исё там были фотоглафии, и я даст ал их и стал сматлеть. На всех этих фотоглафиях был я. Снацала я там был исё совсем маленьким и лез ал голеньким на адеяле. Патом я был в кал ясоцке, патом в лесу, в панамке. А на одной фотоглафии был тозе я, токо на мне была какая-то смесн ая лубаска и с олты. Я не помню, стобы у меня были кокда-нибудь такая лубаска и такие солты.

А исё на длугих фотоглафиях был какой-то мальцик, кат олый был оцень пах оз на миня. Но он был узе бальсой, патамуста он хадил в ск олу. Он стоял п елед насым домом, и в лук еу нево был палтф ель.

И я токда падумал, сто это мок быть мой ст алсый бл атик. Сто он в ылос и куда-то уехал. Токо мама мне ницево не гавалила, сто у меня есть блатик. И папа тозе… Пацему они мне ницево не гавалили пла эта, пацему?

Кокда мама плидёт дамой, я обязательно спласу у нее пла блатика.

А теп ель я выклюцаю свою иглуску, патаму сто у меня узе балит галов а…"

" Запись номер двести восемнадцать от 24 сентября две тысячи двадцать четвертого года, восемнадцать часов сорок три минуты.