Владимир Ильин - Самые странные существа

Шенкурцев крепче стиснул перила балкона.

– Чтобы вы нам поверили, -говорил между тем Голос, – сообщаем также, что завтра, в пятнадцать часов шесть минут, на юге вашей страны произойдет крупная транспортная катастрофа… Столкнутся два аппарата, передвигающихся по стальным направляющим… Много людей погибнет в результате…

– Я вам все равно не верю, – заявил Шенкурцев. – Зачем вы решили сообщить мне весь этот бред? Почему вы выбрали именно меня из всего населения Земли?

– Слишком долго излагать, – ответил Голос.

Тут же свет погас, и Шенкурцев физически ощутил это. Он с трудом разлепил горячие веки. На улице было тихо и темно, а на небе светились только звезды.

Жену, а тем более дочь Шенкурцев будить не стал. Он снова лег спать, пытаясь убедить себя, что все это ему приснилось.

Бывает же так, вяло думал он. Вроде бы ты встал – а на самом деле еще не проснулся… Или снится тебе, что ты уже что-то делаешь, а на самом деле – еще спишь.

Но, как ни странно, чем старательней Шенкурцев пытался уснуть, тем все больше у него это не получалось, и заснул он лишь тогда, когда за окном забрезжил ранний летний рассвет и защебетали птицы.

Проснулся Шенкурцев поздно. Жена уже давно была на работе, дочка-в детском саду. Первым делом он вспомнил то, что с ним приключилось ночью, и усмехнулся.

– Крыша у тебя, приятель, уже, наверно, поехала, – сказал он своему отражению в зеркале ванной комнаты. Отражение глупо подмигнуло в ответ и скорчило зверскую рожу. – Перегрелся, на износ работаешь…

Однако, кое-как позавтракав, Шенкурцев тут же уселся за письменный стол в своем "уголке" и с головой окунулся в теорию лингвистики. До защиты докторской диссертации оставался всего год с небольшим, а у него была готова – и то еще не начисто – лишь первая глава и половина вступления… Как всегда, Шенкурцев работал, напрочь отключившись от внешнего мира, поэтому и про ночное происшествие он забыл ровно спустя пять секунд после начала работы…

Когда вечером пришли жена и дочка, Шенкурцев одурело сидел за столом. Перед ним в страшном беспорядке валялись раскрытые книги с закладками и без, исписанные, исчерканные ручкой и совсем чистые листы бумаги разных размеров – одним словом, царил Его Величество Творческий Беспорядок.

– Ты обедал? – традиционно осведомилась жена, ставя хозяйственные сумки и пакеты на пол в прихожей.

– "Одним из категориальных признаков имманентных вокативов является компликативность их конструктирующих отношений",- вместо ответа процитировал Шенкурцев, взяв наугад один из исписанных листов.

– Чушь какая-то, – сказала жена и сразу отправилась на кухню. – Ум-то за разум еще не заходит?

– Что есть, то есть, – согласился Шенкурцев и тут вспомнил о ночном Голосе.

Дальше получилась какая-то ерунда. Шенкурцев просто-напросто хотел с присущим ему юмором изложить жене суть своих ночных галлюцинаций, но у него ничего не вышло. Это было и точности так, как гласит народное выражение: "Язык не поворачивается сказать".,. В буквальном смысле. Некоторое время Шенкурцев сидел, ошарашенно открыв рот, потом повторил попытку. На этот раз язык ему подчинился, но лишь для того, чтобы поведать супруге довольно-таки бородатый, с непристойным подтекстом анекдот.

– Постыдился бы, при ребенке-то, – с укором сказала жена и сердито громыхнула кастрюлями. – Совсем уже спятил от своей науки!

– А я уже слышала этот анекдот, – объявила дочь. – Нам его Витька Поляков из соседней группы еще прошлой осенью рассказывал!..

Но это были еще цветочки.

За ужином, пока Шенкурцев ковырял вилкой в скользких, а потому неуловимых макаронах, пытаясь при помощи логики и здравого смысла – хотя и то, и другое в данном случае были бесполезны – разобраться в том, что происходит, жена рассказала о том ужасном столкновении поездов, сообщение о котором, по ее словам, передавали днем по радио. Был немедленно включен репродуктор кухонной радиоточки, но оказалось, что поздно, потому что диктор уже говорил траурным голосом:

– …выражают соболезнование родным и близким погибших. Для расследования причин железнодорожной катастрофы создана государственная комиссия, – тут диктор сделал многозначительную паузу, а затем бодрым голосом возвестил: – А теперь-международные темы…

Шенкурцев выключил радио и обалдело воззрился на жену.

– 3-значит, это п-правда, – заикаясь, выдавил он.

– Мама, а почему говорят: "Белый, как стена"? – спросила дочь. – Ведь стена может быть любого цвета. Вот у нас в садике стены зеленые…