Андрей Хуснутдинов: Гугенот

— Все это, конечно, хорошо, — одобрительно закивал Леонид Георгиевич, — да, но это только слова. Все равно из-за звонка потерпевшей у нас нет никого, кроме вас. А после вашего разговора со знакомым и подавно.

— Уф-ф! — Подорогин выхватил из кармана телефон и положил его на стол. — Нате. Ешьте. Протоколируйте.

— Что это? — искренне удивился Леонид Георгиевич.

— Мо-биль-ник, — сообщил по слогам Подорогин. — Сотовый. Труба. С функцией голосовой почты. И с голосом вашей чертовой потерпевшей.

— Так вы все-таки говорили с ней?

— Да нет же! — заорал Подорогин, и так быстро, что следователь подался с испугом назад, взял телефон, набрал номер почты и бросил его на прежнее место.

На минуту в кабинете воцарилось молчание, поэтому голос девушки был хорошо слышен даже из крохотного динамика трубки.

— Время звонка, если интересует, также записано, — сказал Подорогин.

— Можно еще? — Леонид Георгиевич повертел пальцем в воздухе.

Подорогин включил запись снова. Следователь приблизился к трубке и приставил палец к подбородку.

В приемной щелкнул дверной замок, послышались шаги и кашель Ирины Аркадьевны. Закачалось стекло шкафа.

Дверь кабинета приоткрылась.

— Доброе утро, Василь Ипатич… — Лицо Ирины Аркадьевны было мокрым, стекла очков запотели, она с трудом удерживала дверную ручку. — Кофе?

Увидев, с каким интересом Леонид Георгиевич, обернувшись, рассматривает секретаршу, Подорогин ответил:

— Нет.

Дверь закрылась.

Леонид Георгиевич навалился грудью на край стола и повозил перед собой ребром ладони.

— Но… — Встряхнув головой, он постучал ногтем по столу. — Но почему вы сказали, будто вам угрожали?

— А что я должен был сказать — что любовник моей жены прятался от меня на антресолях?

— А он там был?

— Разумеется.

Леонид Георгиевич длинно вздохнул.

— Значит, будем работать по любовнику.

Подорогин задержал дыхание.

— Вы с ума сошли.

— Я, конечно, понимаю ваши оскорбленные чувства… — понизил голос Леонид Георгиевич.

— Да ни хрена вы не понимаете! — заорал Подорогин. — Оскорбленные чувства! Вы знаете, что мы разведены? Как вы это себе представляете?

Следователь почесал за ухом.

— Как представляю… Как обычные следственные мероприятия.

— А теперь встаньте на мое место! — продолжал кричать Подорогин. — Да даже на место жены — потому что в ее глазах это все будет выглядеть так, будто я с помощью прокуратуры гоняюсь за ее хахалями!

Леонид Георгиевич заерзал в кресле.

— Несерьезно все это как-то, Василь Ипатич, простите ради бога. Этот, как вы изволите говорить, хахаль — наша единственная ниточка к убийству.

— А почему вы вообще решили, что это убийство?

— Падение с крыши дома. Двенадцать этажей.

— И?

— Ей, Василь Ипатич, в спину стреляли из «Макарова».

— Черт. — Подорогин отер лоб. — Ну, положим, стреляли… И что?

— Да ничего. — Следователь шмыгнул носом. — Будем искать этого вашего хахаля. Но для начала я должен попросить ваш сотовый телефон.

— Зачем?

— В качестве вещественного доказательства. — Леонид Георгиевич поднялся. — Которое, кстати, свидетельствует в вашу пользу.

Подорогин нерешительно взвесил трубку.

— Надолго?

— До вечера, думаю, разберемся.

Подорогин отдал телефон.

— Сами зайдете?

— Нет. — Следователь надел ватник и с сомнением понюхал растянутую между указательными пальцами шапочку. — Расписаться в получении должны будете вы лично. Кабинет номер сто. Позвоните в районе часа.

— Куда?

— Сюда. — Леонид Георгиевич похлопал себя по карману, в который опустил телефон. — Не прощаюсь.

— Всего хорошего, — сказал Подорогин.

Дверь за следователем закрылась. В приемной звякнуло и заходило стекло шкафа, а после того как щелкнул замок двери офиса, послышался тихий недовольный голос Ирины Аркадьевны:

— Черт.

Подорогин встал у окна, ожидая, когда Леонид Георгиевич выйдет из здания. Однако тот так и не показался на улице.

Поднявшись на носки, Подорогин уперся лбом в стекло: поверх бетонного козырька над входом маячил затылок курившего охранника. На снегу плавала его синяя дымящаяся тень от желтой лампочки. На остановке буксовал пустой троллейбус. Подорогин решил, что слишком поздно подошел к окну, или же Леонид Георгиевич пробрался по периметру фасада за угол.

Зазвонил настольный телефон. Трубку параллельного аппарата взяла секретарша. Подорогин прислушался.

— Василь Ипатич, вас, — протрещала Ирина Аркадьевна по интеркому.