Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго» [сборник]

Сержант без интереса осмотрел находку.

– Коробочка летит, но самое любопытное не это, а то, что при соприкосновении с древесным стволом она как бы взрывается, и твердые мелкие семена проникают в рану… под кору, я имею в виду. Там, глубже, я нашел целую поляну, пораженную шиповалкой. Довольно опасное местечко. Вам бы не понравилась встреча с целой коробочкой. Я, помнится, даже опубликовал статью о связи между ареалами распространения шиповалки и легендами о злых духах.

Бабушка хлопал глазами. Беседа погружала его в тоску. Но тут он кое-что вспомнил и перебил исследователя:

– Я сегодня был в деревне. Это правда, что вы выставляете Суслика против Хохлатого Любимчика?

– Чистая правда, – кивнул мистер Несвид. – Птица запущена и совершенно не подготовлена. Но я разработал новую систему тренировок. И, вы знаете, мне очень пригодилось мое новое приобретение… – Он выставил вперед правую ногу и пошевелил когтями. – Чертовски удобно. Теперь я сам тренирую Суслика, и, клянусь, он далеко пойдет.

Бабушка поперхнулся.

– То есть вы заходите в загон и…

– И гоняю его, как сидорову козу. Думаю, у нас все шансы победить на следующей неделе. – Тут мистер Несвид затушил окурок и неловко заерзал на бревне. – Не поможете ли мне встать? Хожу я прекрасно, но вот с вставанием не до конца освоился.

Сержант взял ботаника за руку и сильно потянул. Ладонь у мистера Несвида была сухая и горячая, как нагревшаяся на солнце галька.

Вечером того же дня Док и Бабушка пили кофе на веранде. Верхушки пальмакаций красиво серебрились в лунном свете, а в бассейне за домом ухал Пульхерия.

– Так что´ вы там нашли, в лесу? Кроме одержимого исследовательским пылом Несвида?

Бабушка погрел ладони о кружку и раздумчиво сказал:

– Понимаете, Док, что меня тревожит… На яхтах обычно бывают две капсулы: первая расположена ближе к носовому отсеку, а вторая – к кормовому. На них есть цветовая разметка. Так вот, наш Несвид использовал вторую капсулу. Мне запомнилось что-то такое еще с того раза, когда мы тащили его из леса… Но тогда было темно. Вот я и решил проверить.

– Ну и что?

– А то, что при посадке он должен был находиться в рубке. Намного логичней залезть в ближнюю капсулу, а не бежать в хвост корабля.

– А если передняя была повреждена взрывом?

– Может, и так. Только ведь он едва успел. Он поджарился на корабле, а не в шлюпке. Что же он там делал такое? Я бы сказал, спустил что-то в первой капсуле. Хотелось бы мне знать что.

В день соревнований дома, окружавшие деревенскую площадь, украсили алыми цветами флукса и ветками вододендрона. В центре выстроили загон из прочных жердей. Обычно бои проводились на закате, когда торги особенно возбуждены и яростны. Но сегодня, из-за необычайного наплыва народа, устроители завозились, и начинали уже при свете факелов. Торги, впрочем, прекрасно видели и в полной темноте – чего нельзя было сказать о зрителях. Их набралось до двух сотен. Пришли даже кормящие матери, традиционно не допускавшиеся к зрелищу. Считалось, что от вида крови молоко в материнских сосцах может испортиться и младенцы вырастут вовсе не младенцами, а злобными демонами Гра-Гра. Толпа волновалась. Люди кричали, хихикали, толкали друг друга и оживленно лузгали семечки, заплевывая землю шелухой. Из рук в руки переходили калебасы с бобовым пивом.

Док, сержант и Душка устроились в первом ряду как почетные гости. Душка, радующийся вновь обретенной свободе, украсил себя гирляндой флуксов. Его синюшная физиономия торчала из венка огненных цветов, как свежевылупившийся птенец феникса.

– Двадцать шершней! Я поставил двадцать шершней на Суслика. Отчасти из-за вас, Док. Как-никак, вы его бывший хозяин. Это должно быть вам приятно.

Док ухмыльнулся:

– Я поставил на Любимчика. А вас, Роджер, ничто не учит.

Душка торжествующе хмыкнул:

– А вот поглядим. Если я прав, с вас бутылка. Та старая «Белая лошадь», которую вы прячете в верхнем ящике буфета.

Не успел Док возмутиться, как загремели бубны, возвещая начало боев. Первые схватки были не особенно интересны. На ринг выпускали молодых, неподготовленных птиц. Те сходились с визгом, наносили друг другу несколько ударов и разбегались. В воздух летели перья, но обычно дело обходилось без увечий. Разгоряченные болельщики приветствовали победителя – голенастого пятимесячного птенца. Его наградили корзиной рыбы, и хозяин отвел своего питомца в загон. А на арену выступил Хохлатый Любимчик. Двухметровая хохлатая бестия с небольшими красными глазками и огромным изогнутым клювом – он выглядел так свирепо, что дети в толпе заплакали.