Алексей Кошкин - Указка

А у черных-то мускулы и правда ничего. Нина видела в журнале. И все остальное тоже ничего. Нина чуть позавидовала белым женщинам, которых мучают такие черные парни. Надо бы мужу показать: вот как надо. Да только куда там!..

Пассажир, который потерял деньги, постучался в окошечко. Нина заметила, что он прилетел почти без вещей. Все уже получили свои чемоданы, а у этого была лишь сумка через плечо. Пассажир сказал:

— Сержант говорит, что заявление о потере денег нужно написать и отдать вам… А сам уже пошел вора искать. Только глянул, как ремешок отрезан. И сразу говорит, что это работа какого-то Старобабина.

Нина улыбнулась. Сначала с сочувствием, а потом — ободряюще.

— Ну, Старобабин у нас один на весь город… Деньги непременно найдутся. Вот, заполните форму…

«Все? Нет».

— Возьмите ручку и присядьте за столик — так вам будет удобнее.

«Все, пишет. Правда, я не добавила „сударь“, но он, кажется, не заметил».

Телефон.

— Доброе утро. Администратор.

— Ниночка, извини. Там только лыжи, а палок нет.

— Может, не пойдешь сегодня на лыжах?

— Но ведь сегодня среда!

— Тогда попробуй без палок. Раз-раз, как на коньках.

— Придется… Ниночка, представляешь, до чего Мурка дошла? Ты оставила где-то свое платье. А Мурка — мало того, что помочилась на платье, она затащила его в нашу постель и положила на подушку…

Опять заглянул пассажир.

— Готово заявление. Простите, не знаю вашего имени…

Нина спохватилась, поправила табличку на груди.

— Нина, у меня к вам такой вопрос. Я подозреваю, что если деньги найдутся, то милиционер их мне не вернет. Как вы думаете?.. Там ведь почти тысяча долларов!

Нина склонила головку набок, не потеряв улыбки.

— Тысяча? А что он будет делать с вашей тысячей? Буфет у нас бесплатный… Да и вообще… — Нина куснула губу, но не удержалась, спросила: — Вы на Западе где жили?

— В Нью-Йорке…

Нина почувствовала холодок.

— Понятно… Что же, у нас, слава богу, не Нью-Йорк.

… Нью-Йорк. Пугающая тишина. Слышно, как плещутся волны в Ист-Ривер. В спину светит луна. Тень на асфальте шевелит руками, тянет их к Нине. Больше всего Нина боится кого-нибудь встретить. Нина знает английский, но сейчас он вылетел из головы. И сухой язык неподвижен во рту.

Вдруг — машина. Все ближе, ближе. Нина беззвучно плачет. В ушах нарастает звон. Из машины выходят люди. В руках у них ничего нет. Они идут к Нине. Нина пытается убежать. Ее догоняют. Валят ничком. Нина слышит, как с нее сдирают платье, но она уже далеко… Рядом с мужем. Муж храпит. Нина заплакала по-настоящему. Пошла к книжной полке, достала атлас мира. Вот он, Нью-Йорк. Вот Ист-Ривер. Ногтями Нина царапает карту, выдирает ее и кидает в мусорное ведро.

Все. Можно спать.

… Осень. Густая трава на пустыре. Такая сухая, что, когда идешь по тонкой тропинке мимо шахматных столиков, так шуршит, что слышно в соседнем дворе. Темно и холодит; Нина в короткой юбке. Впереди стоят бритые парни, курят и сплевывают. Смотрят на Нину, как она подходит.

— Это кто вам разрешил курить? — сердится Нина. — Наверняка вам еще нет восемнадцати… И кто вам дал право собираться и загораживать дорогу? И тем более плеваться?!

Парням делается совестно.

— Простите, сударыня. Мы завтра идем Родине служить. Вот, гуляем, прощаемся. Решили покурить один раз — хоть узнаем, каково это. В армии курить уже не разрешается. А восемнадцать нам есть, честное слово!..

… Нет, не все. Нина не может уснуть, хотя муж больше не храпит. Нина идет в другую комнату. В третью. В четвертую. Находит Мурку только в пятой комнате. Мурка обожает спать на пуховых креслах. Нина будит Мурку, целует в спинку и вздыхает. Подходит к окну. За окном ее город. Близкие и далекие многоэтажки подсвечиваются прожекторами. В парке мигают фонарики. Луна совсем не страшная. Мурка на руках сворачивается в клубочек. Нина кладет ее обратно на кресла, одевается и торопится в парк. Там, кажется, праздник. Ну а если нет, то можно просто походить по ночным улицам…

… Нина видит, что парни говорят правду. Она смягчается:

— Ну, ладно, гуляйте… Служить в вооруженных силах нашей Родины — великая честь. Она выпадает не всякому, а лишь самым достойным. Я рада за вас.

Парни довольны хорошими словами.

— Прощайте, сударыня… Счастливо вам!

… Иногда все-таки приходили какие-то видения из прошлого. Казалось, они до сих пор не оставили надежды просочиться в реальность. Тогда Нина старалась проснуться, а если не получалось — включала радио.