Drm Алексеев: Модератор

Десятое июня, жара, первый день, когда летит тополиный пух. Или не первый? Возможно, что я просто его раньше не замечал. Прошло около трех месяцев со дня, когда не стало Макса. Столько же я не видел Соню, только Дашенька по-прежнему всегда была со мной. Мы больше не устраивали романтические вечера и ночи, мы больше не целовались стоя на двойной сплошной, но я пил, а она приносила мое тело домой. Любила ли она меня до сих пор? Возможно, уже нет, просто не могла бросить, вот и тянула нас за двоих.

Однажды в полупьяном бреду я ей сказал: «Зря ты выбрала меня, я не герой, я даже не мужик…». Я хотел еще что-то добавить, но желудок как-то странно напрягся, а во рту обильно начала выделяться слюна.

Не понимаю, почему она никогда не упрекала меня в безостановочном пьянстве? Конечно, потеря друга детства, но ведь не столько месяцев. На самом же деле я просто пытался заглушить свою совесть.

Может показаться, что я совсем ушел на дно, но это не так. Я продолжал учиться, даже продолжал работать, вот только прежнего удовольствия мне это не доставляло.

Работал я, как и раньше, в компании по созданию и обслуживанию интернет порталов, а учился все в той же академии, в народе именуемой «сельхозом». К слову, это было одно из самых старых учебных заведений в Челябинске, но из-за направленности к селу, увы, не самое популярное. В распоряжении академии находилось 4 учебных корпуса, три из которых, благодаря переходам составляли большую букву «П», ну а четвертое находилось двумя остановками восточнее.

Именно там я сейчас пытался замолить грехи перед преподавателем, так сказать тет-а-тет.

Василий Алексеевич был не плохим преподавателем и понимающим человеком, во всем, кроме исправления долгов или грехов, как он их называл. Думаю, если он попадет в ад, то дьявол точно возьмет его своим протеже. Хотя, не думаю, что он туда попадет. Василий Алексеевич даже не пил, что на кафедре электрических машин единичный случай, зато он пил чай, много и очень долго. С готовым ответом на поставленный вопрос его можно было ждать как академический, так и астрономический час.

Вот и сейчас я сидел и скучающим взглядом разглядывал аудиторию. Само здание на улице Красной было построено в конце девятнадцатого века, стены из красного кирпича выглядели не только внушительно, но и очень красиво, а толщина их в подвальных помещениях достигала метра. Не удивительно, что ходили упорные слухи о наличии большого бомбоубежища под зданием, но никто туда не пробирался.

Устав крутить головой, я сел, в позу упрямого тинэйджера почти наполовину уехав под парту, уперевшись взглядом в доску.

Удивительно, что доска висит на стене имеющей две двери. Для маленького класса это не очень удобно, створки доски приходится всегда держать закрытыми. Но сейчас я заметил еще более странную деталь, дверей было не две, а три. Последняя была совсем завешана доской, а торчащие части были покрашены в цвет стен.

Не увлекайся я диггерством, я бы просто удивился, но тут я ничего не мог поделать.

Достав коммуникатор, я загрузил карту Челябинска и начал прикидывать, сколько шансов на то, что это дверь не от заброшенной кладовой.

Когда-то, курсе на первом, я пытался вызнать у преподавателей кое-какие секреты корпуса на Красной, но все они были старой закалки, а потому молчали как партизаны.

На карте было отмечен туннель под элеватором, а так же расположение линий строящегося метро, а так же куча пунктирных линий — неподтвержденных слухов и баек. Что-то конкретное я так и не нашел. Ровным счетом ничего, за исключением того, что все, строящееся метро, элеватор, паутина тоннелей, а теперь и странная дверь, все это находилось на участке земли всего в несколько квадратных километров.

Посидев еще с десять минут, я подошел к доске и попытался заглянуть за нее. Висела она на двух дупелях и была на удивление тяжелой. Не знаю, то ли я сильно отогнул доску от стены, то ли крепления проржавели, но сначала оборвался один кронштейн, а потом не выдержал и второй. Доска с глухим стуком ударилась об пол.

Дальше я уже не особо придавался размышлениям. Ударивший в кровь адреналин сделал руки сильнее, а движения быстрыми и точными. Забаррикадировав доской одну из дверей, вторая была всегда закрытой, я на глаз выбрал самую тяжелую станину от электродвигателя.

После двух ударов показалась уходящая в темноту лестница.

Последний раз, взглянув на кабинет, я удивился только тому, как преподаватели не замечают спящих студентов. Хотя теперь это уже не должно меня волновать, меня отчислят вне зависимости от того, что там внизу.