Марк Леви - Похититель теней

Комментатор на экране объяснял принцип эвапотранспирации — это оказалось довольно просто. Земля под деревьями потеет, как мы под волосами. Пот планеты, испаряясь, поднимается вверх и образует облака. Когда они разбухают, идет дождь, дающий воду, необходимую деревьям, чтобы расти и размножаться. Надо признать, система в целом неплохо продуманная. Естественно, если земля будет продолжать лысеть, пота не станет, а значит, не станет и облаков. Представьте, каково будет жить в мире без облаков, особенно мне! Жизнь порой шутит с нами шутки. Я придумал доклад для отвода глаз, даже не подозревая, как близко затрагивает меня эта тема.

Мама уснула; я прибавил звук телевизора для проверки — она спала крепко. Опять у нее выдался утомительный день. Мне было тяжело видеть ее в таком состоянии. Тем более не стоило ее будить. Я убавил звук и тихонько поднялся на чердак.

Так же, как в прошлый раз, я встал прямо, спиной к окну, сжав кулаки. Мое сердце отбивало сто десять ударов в минуту — от страха.

Ровно в 22 часа появилась тень; сначала едва заметная, не толще карандашного штриха на полу чердака, она постепенно сгущалась. Я стоял оцепенев — и хотел бы что-то сделать, но не мог шевельнуть и пальцем. Моей тени бы тоже лежать неподвижно, но она зашевелилась, подняла руки, тогда как мои были опущены. Голова тени склонилась вправо, влево, повернулась в профиль и, хотите верьте, хотите нет, показала мне язык.

Да! Можно бояться и смеяться одновременно, не думайте, что это несовместимо. Тень вытянулась под моими ногами и причудливо изломалась на разбросанных по полу картонках. Она скользнула между чемоданами, и ее рука легла на какую-то коробку — как будто тень оперлась на нее.

— Ты чья? — прошептал я.

— Твоя, чья же еще, по-твоему? Я твоя тень.

— Докажи!

— Открой эту коробку, сам увидишь. Я приготовила для тебя подарочек.

Я сделал три шага вперед, тень отступила.

— Не верхнюю, ее ты уже открывал, возьми ту, что под ней.

Я повиновался. Положил на пол первую коробку и открыл крышку второй. Она была полна фотографий, которых я раньше никогда не видел: на них был я в день моего рождения. Я походил на большой сморщенный огурец, только не такой зеленый и с глазами. Не сказать, чтобы я обрадовался подарку: я не понравился себе на этих снимках.

— Посмотри следующую фотографию! — велела тень.

Отец держал меня на руках, прижимая к себе, его глаза были устремлены на меня, и он улыбался — такой улыбки я никогда у него не видел. Я подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Его глаза сияли тем же светом, что и в день свадьбы с мамой.

— Вот видишь, — прошелестела тень, — он любил тебя с первых минут твоей жизни. Он, наверно, никогда не находил слов, чтобы это выразить, но ведь этот снимок стоит всех красивых фраз, которые тебе хотелось услышать.

Я все смотрел и смотрел на фотографию, было до чертиков приятно видеть себя на руках у отца. Я спрятал ее в карман пижамной куртки, чтобы не расставаться.

— А теперь сядь, — сказала тень, — надо поговорить.

Я сел на пол по-турецки. Тень уселась в той же позе напротив меня, мне показалось, что она повернулась ко мне спиной, но это была лишь игра лунного луча.

— У тебя редкий дар, и ты должен им пользоваться, хоть он тебя и пугает.

— Зачем?

— Ты ведь счастлив, что увидел этот снимок, правда?

Я не знаю, можно ли назвать это «счастлив», но фотография папы, держащего меня на руках, принесла мне покой. Я пожал плечами. Если он не давал о себе знать после ухода, значит, наверно, просто не мог. Такая любовь не может исчезнуть без следа за несколько месяцев. Он конечно же еще меня любит.

— Именно так, — продолжала тень, как будто читая мои мысли. — Найди для каждого, чью тень ты похищаешь, немного света, который озарит их жизнь, маленький кусочек их скрытой памяти, — это все, о чем мы тебя просим.

— Мы?

— Мы, тени, — шепнула та, к кому я обращался.

— Ты действительно моя? — спросил я.

— Твоя, Ива, Люка или Маркеса — какая разница? Скажем так, я уполномоченная, вроде старосты класса.

Я улыбнулся: мне было понятно, что она имеет в виду.

Чья-то рука легла на мое плечо, и я вскрикнул. Обернувшись, я увидел перед собой мамино лицо.

— Ты разговариваешь со своей тенью, милый?

На короткий миг я понадеялся, что она все поняла и знает, что со мной произошло, но она смотрела на меня с умильным и сокрушенным видом. Нет, ей не дано знать такие вещи. Она просто слышала мой голос на чердаке, а я-то на сей раз чуть было не угодил к психологу.