Андрей Зинчук - Свет человеков

— Что нужно проверить?

— Нужно проверить чемодан. Я тебя прошу. Разве ты не понимаешь, о чем я тебя прошу?

На четвереньках я вылез из палатки. Причем Лот попросил:

— Не наступи на ногу!

Что было делать? Шарахнулась и отбежала Чапа. Светлело. Над островом еще висел месяц, но скоро с востока должно было подняться солнце, там уже все порозовело и приготовилось к его появлению. И опять ночь была ненастоящей, бутафорской, какие бывают в театре. Из-под маяка поднимался туман. Ветром, дующим мне в спину, срывало его верхушки и несло в море. Голубым светом фосфоресцировал ракушечник. И стояла полная тишина, какая бывает в кино при выключенном звуке. Темнели обломки хибары. Во все стороны щетинились доски. Рядом валялся чемодан. Двойственное чувство, которое я никак не могу в точности передать, вспыхнуло вновь: только теперь я видел самого себя, входящего в палатку с чемоданом, — с одной стороны, а с другой — Лота, спящего все в той же позе на подложенной под голову руке. И я открывал глаза и видел Лота. А тот, другой «я», открывал глаза и разглядывал меня.

«РЫБЫ НЕТ. ЧАПА НЕ СЛУШАЕТСЯ И ОГРЫЗАЕТСЯ, ХОТЯ ПОВСЮДУ ТАСКАЕТСЯ ЗА НАМИ СЛЕДОМ. КОГДА ПЫТАЕШЬСЯ С НЕЙ ЗАГОВОРИТЬ, ОНА ШАРАХАЕТСЯ И НЕДРУЖЕЛЮБНО СМОТРИТ ИЗДАЛЕКА. ЧТО-ТО ОНА ОПЯТЬ СКРЫВАЕТ. ЧТО?»

К этому времени мы уже начали понимать, что на острове работает какой-то механизм, разобраться в котором мы не в состоянии. Я и брат мучились одним и тем же вопросом: какая роль отведена нам в существующей системе событий? То, что это система, видно из дневника, который поначалу я завел только для того, чтобы собрать путевые наблюдения для поступления на факультет журналистики, куда из-за двойки по сочинению так позорно провалился в начале лета. Не давало нам покоя и поведение собаки. Чтобы до конца выяснить наши с ней отношения, с некоторого времени мы перестали оставлять ей еду. И ничего существенного не произошло. Она куда-то умчалась и позже явилась сытая. То же повторилось и на следующий день. В одну из ее отлучек Лоту пришла в голову мысль, что еда — одна из основных проблем обитателей острова. С некоторых пор и для нас это стало проблемой: мы сидели на сушеном картофеле. И эти скудные запасы подходили к концу. Очень кстати оказались мидии, в изобилии водившиеся в заливе. За ними даже не нужно было нырять — стоило побродить по мелководью. Так что по нынешней нашей пище можно было заключить, что мы — два несчастных Робинзона, застрявших на острове без средств к существованию. Я бредил идей эксперимента, который не только не мог осуществить, не мог даже придумать. Лот так же чем-то мучился, опять вокруг него в беспорядке были расставлены пустые банки со спитым чаем. Третий день над островом висело белое солнце. Море было пронзительно синим. Несколько раз по горизонту проходили сомнительные призраки кораблей, и мы, скорее по привычке, кричали им вслед и размахивали руками. Неторопливые призраки все так же проходили мимо, не замечая ни нас, ни нашего острова.

К этому времени я как раз успел продумать эксперимент, имевший целью выяснить, действительно ли мы с братом играем какую-то роль в происходящих событиях? Являемся ли мы только пассивными наблюдателями, или от нас что-то зависит? В результате вечерних да и ночных наблюдений я заметил, что сероватая плесень, кое-где появившаяся на ракушечнике, вокруг костра не селится. Там же, где тепла нет, особенно на террасах под маяком, эта плесень образовала целые колонии. Таким образом выходило, что единственно доступной нам мерой воздействия на микроклимат острова являлось тепло. Но, с другой стороны, я отметил, что вокруг хибары и палатки, где ступали наши босые ноги (особенно на берегу, там в мазуте остались отпечатки наших следов), эта плесень цвела особенно интенсивно. След, например, она заполняла полностью, но не вылезала за край. Вот я и решил попробовать разжечь как можно больше костров и таким образом несколько поднять температуру воздушной среды над островом, увеличить энтропию. Откуда у меня появилась эта сумасшедшая идея, не знаю. Приснилась. Конечно, как я понимал, повышение температуры возможно было лишь самое незначительное, да и то в непосредственной близости к источнику тепла. Для исполнения задуманного нужно было лишь выбрать место и время, да натаскать дров из бухты. И я поделился идеей с братом. Он сказал:

— Только костры мы с тобой расположим таким образом… — и очертил по ракушке круг. — А вот сюда… — он ткнул кулаком в середину круга и вдруг откинулся навзничь. — Глупость все это!