Владлен Качанов - Директор департамента

— Такого рода патриотические речи хороши для прессы, — попытался вставить слово Листон.

— Вы считаете меня болтуном? — На лице Макслотера появилась зловещая улыбка, не предвещавшая ничего доброго неосторожному оппоненту. — Как вам хорошо известно, я не только разговариваю. Я умею действовать. И вы в этом очень скоро убедитесь.

Макслотер замолчал, продолжая зло ухмыляться. Потом добавил:

— А если кое у кого из национального совета пошаливают нервишки, пусть отправляется на лечение во Флориду. А еще лучше в Италию, в Швейцарию, ко всем чертям! Партия обойдется без них.

Разъяренный шеф сыскной службы повернулся к собеседнику, взял его за лацкан пиджака и притянул к себе с такой силой, что Листон не на шутку струхнул и невольно отпрянул от разбушевавшегося босса.

— Запомните, — Макслотер говорил медленно, старательно выговаривая каждое слово, — директор Федерального департамента расследований подчиняется только господу богу. А те, кто ходит по нашей грешной земле, все у меня вот здесь.

И он с силой сжал кулак, так, что хрустнули суставы пальцев. Немного успокоился, отодвинулся от Листона и проговорил гораздо тише:

— Не забывайте, что президент никогда еще не оспаривал моих решений, — он медленно поднял руку и несколько секунд молча любовался своим квадратным кулаком молотобойца, затем твердо закончил фразу: —…и не станет этого делать. А самое главное — меня поддерживают те, с кем уж никто не смеет не считаться. Так и передайте своим друзьям-шизофреникам!

Макслотер выразительно покрутил пальцем у виска, не оставив сомнений в весьма низкой оценке умственных способностей своих коллег по руководству партией, и нравоучительно заключил:

— Пора бы им поумнеть, если они не хотят вылететь из национального совета.

Разговор был окончен. Остаток пути Макслотер угрюмо молчал, а Листон не решался нарушать его раздумий.

Прощаясь в аэропорту, Листон пожелал шефу счастливого пути и выразил надежду на благополучный исход рискованного предприятия. Макслотер в ответ растянул уголки рта, изобразив подобие улыбки. Видимо, он не в силах был отогнать какую-то навязчивую, не покидавшую его мысль.

— Можете об этом не беспокоиться, старина, — выдавил он из себя, глядя куда-то поверх головы собеседника. — Лучше-ка помолитесь за здравие экипажа самолета и исправность авиационной техники.

Секунду-другую помолчал и добавил:

— Воздушное путешествие — это всегда немножко лотерея, Майкл. Ставка в ней — 206 костей, заполняющих человеческое тело до катастрофы. После катастрофы их трудно бывает собрать, не то что сосчитать.

Он хлопнул Листона по плечу и, тяжело поднявшись по трапу, не оборачиваясь, скрылся в черном провале двери.

ВОЗДУШНЫЙ лайнер компании «Пан-американ эрлайнс» летел высоко над облаками. Далеко позади остались отроги Сьерры-Невады, невысокие Кордильеры. Проплыли под крылом изломанные очертания Большого Соленого озера, кучные строения столицы штата Юта — города Солт-Лейк-Сити. Самолет продолжал набирать высоту, готовясь перепрыгнуть через Скалистые горы перед посадкой в Денвере.

Пассажиры, а они занимали не более половины кресел, листали журналы, курили, закрыв глаза, дремали. Макслотер держал в руках свежую газету и с явным удовольствием рассматривал на первой полосе огромные портреты: свой собственный и премьер-министра Канады. Аршинные буквы заголовка над вторым портретом полувопрошали-полуутверждали: «Агент красных?!» Чем бы ни кончилась схватка, этому своенравному политику до конца дней своих не удастся полностью отмыть грязь, выплеснутую на него Макслотером.

Директор департамента поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги. Из служебного отсека появилась стюардесса — тоненькое, хрупкое создание. Обращаясь к пассажирам, она попросила застегнуть привязные ремни. Тут же из репродуктора послышался хриплый мужской голос:

— Леди и джентльмены! Прошу внимания. Говорит командир экипажа Стив Гордон. Один из моторов нашего самолета вышел из строя. Однако нет никаких оснований для тревоги. Самолеты, используемые нашей компанией, при повреждении одного мотора сохраняют все свои летные качества, включая скорость и устойчивость.

Командир экипажа замолчал, будто раздумывая, чем бы заключить не очень приятный разговор с пассажирами, а затем продолжил:

— Повторяю: нет никаких оснований для тревоги. Тем не менее в соответствии с инструкциями Федерального авиационного агентства мы должны прервать полет и совершить посадку на ближайшем аэродроме. Через двадцать минут аэропорт Солт-Лейк-Сити примет наш самолет. Экипаж сожалеет о вашей вынужденной задержке в пути. Благодарю вас.