Сергей Дубянский - Путь в Вальхаллу

Даша повернулась к окну и увидела голубое небо.

…Похоже, мороз… а что я хочу – все-таки первое января… Ну и ладно, сегодня никуда не идти – буду сидеть, писать шпоры. Там тридцать шесть билетов – по восемнадцать на день… До фига!.. Надо вставать… надо, блин, вставать!..

– Мам, сколько времени? – сделав героическое усилие, она села на постели.

– Десять! – донеслось с кухни, – ты б поспала еще!

– Учить надо! У меня ж послезавтра экзамен!

Даша доплелась до ванной и включила воду, при этом разглядывая себя в зеркало. …Да уж!.. Видел бы кто такую кикимору… Как говорят?.. «Надо, надо умываться по утрам и вечерам…» А волосы!.. – она попыталась разодрать склеившиеся пряди, – и для кого я все это делала?.. Хрен его знает!.. Ромка – козел… Интересно, Кира-то свалил? Не, кто б мог подумать…

Шум воды глушил остальные звуки, и Даша не слышала крика, многократно отразившегося от стен подъезда и снежным комом, выкатившегося на улицу.

– Убили-и!!.. Ой, мамочки ро́дные!!!..

Галина Васильевна выронила чашку, и даже не взглянув на осколки, бросилась в коридор, потому что крик донесся с лестницы; распахнув дверь, она увидела безумное лицо Риты из соседней квартиры, ее прижатые к щекам ладони, трясущуюся голову, и только потом, кровь. Много крови – целое море, не помещавшееся на площадке. Темный ручеек застыл на ступенях, а несколько самых смелых капель висели под перилами, собираясь сорваться вниз. Галина Васильевна решилась опустить глаза и поняла, что чуть не споткнулась о тело, по левой руке которого, от запястья до локтя, тянулся ужасный рваный порез. Рядом валялся кусок стекла и куртка. В мертвенно бледном лице она не сразу признала Кирилла, а признав, почувствовала, как подкашиваются ноги; она сползла по дверному косяку, и все погрузилось во тьму.

В чувство ее привел резкий запах нашатыря. Сколько прошло времени, она не знала, но на площадке суетились люди в белых халатах, в милицейской форме и еще какие-то невзрачные штатские. Перепуганная Рита все так же стояла в дверях, а тело уже положили на носилки.

Галина Васильевна обвела пространство бессмысленным взглядом и некстати сказала:

– Доброе утро.

– Добрей не бывает… – пробормотал милиционер и подошел, оттеснив доктора с нашатырем, – как себя чувствуете?

– Я чувствую… – осознание реальности, действительно, вернулось – Галина Васильевна даже смогла определить, что перед ней не просто милиционер, а капитан. Наверное, в обмороке она была не слишком долго, потому что в ванной продолжала шуметь вода.

– Вы знаете покойного? – спросил капитан.

– Да, это Кирилл. Он ухаживал за моей дочерью, за Дашей.

– Между ними что-то произошло?

– Они в компании встречали Новый год. Ночью заходили ко мне, а потом Кирилл напился, и они поссорились. Даша вернулась домой, а он стал ломиться к нам…

– Я тоже слышала, – подтвердила Рита, – мы даже хотели милицию вызвать.

– Зря не вызвали, – капитан вздохнул, – переночевал бы в вытрезвителе, зато остался жив. А где сейчас ваша дочь?

– В ванной. Слышите, вода… Товарищ капитан, а можно ей пока ничего не говорить? Представляете, какой стресс для девочки? У нее экзамены – ей готовиться надо.

– Хорошо, – капитан кивнул, – мы потом ее вызовем, если потребуется… хотя, чего вызывать? Ссору вряд ли можно считать доведением до самоубийства…

– Какое доведение? Вы что!.. – Рита среагировала даже быстрее Галины Васильевны, – Даша очень хорошая девочка!

– Разберемся. Экспертиза все покажет.

Носилки поплыли вниз, слегка покачиваясь в руках санитаров, и капитан, вместе с непонятными штатскими, двинулись следом, стараясь, по возможности, не наступать в кровь, только сделать это было довольно сложно.

– Есть же такие дебилы! Чтоб из-за любви вены резать?.. – Рита покачала головой, – вот, выйдешь за такого замуж и останешься потом, да, Галь? Дашке еще повезло…

– Рит, – она повернулась к соседке, – надо убрать все, пока Дашка не видела.

– Дашка!.. У меня сейчас мать с Артемом приедут! Она ж с ума сойдет!.. Фильм ужасов какой-то… Я принесу воду и тряпки.

Уже через пять минут Галина Васильевна подумала, какое это жуткое занятие – убирать кровь. Хотя не было ни преступника, ни преступления и, вообще, никто ни в чем не виноват, но она будто липла к рукам, рождая чувство страха и вины, неизвестно перед кем (даже побелку, разъедавшую кожу, оказывается, вымывать проще и приятнее). Еще кровь имела запах. Галина Васильевна подумала, что, когда бинтуешь порезанный палец, этого не ощущаешь, а тут она чувствовала его и приходилось периодически сглатывать слюну, подавляя приступы тошноты.