Михаил Кагарлицкий - Чужой цвет

Ан-Мари тяжело вздохнула и медленно направилась на службу. Привратник, буркнув традиционное: — Проходите, младший статистик, — даже не обратил внимания на отсутствие у нее пропуска. Ан-Мари вошла в отдел и виновато посмотрела на Краузе.

— Опаздываете, — недовольно пробурчал он, не отрывая взгляда от поступающей ленты.

— Проспала? — поинтересовалась Карина, с интересом рассматривая ее помятую юбку и разорванную кофточку.

— Я потеряла… вернее у меня вырвали… сумочку. Там все… деньги, пропуск… — еле выдавила Ан-Мари.

— И много денег? — всплеснула руками Карина. — Ну и приключение! Рассказывай!

— Строевики затеяли драку с ребятами… — начала Ан-Мари, но ее оборвал строгий голос Краузе.

— Что вы говорите! — процедил он сквозь зубы. — Как могут строевики, оплот порядка и порядочности, участвовать в какой-то драке. Если и случился некий инцидент, гигантская глупость распространяться об этом.

— Почему? — удивилась Карина. — Деньги пропали!

— Деньги! — взвизгнул фальцетом Краузе. — Какие деньги?! Да будь там тысяча монет, они ничего не стоят по сравнению с пропуском в специальное учреждение, выдаваемым после особой проверки. А вы, Ан-Мари, не думаете, что вашим пропуском могут воспользоваться наши враги для проникновения на особо секретный объект. Подрывные элементы много бы дали, чтобы иметь доступ к поступающим сюда данным.

Ан-Мари молчала, опустив голову.

— Ну это вы слишком, коллега, — заметила Карина, — обвинять нашу крошку во вредительстве. Взгляните на ее бедное личико.

— Я уже давно не обращаю внимания на женские лица, — огрызнулся Краузе. — Мы стоим на страже интересов государства. Хотя в чем-то вы и правы. В нашей суматохе может произойти всякое.

Он задумался и, мысленно перебрав все возможные варианты, выбрал наиболее безобидный.

— Ан-Мари, идите в ближайший участок криминальной службы и заявите о пропаже пропуска. На основании вашего заявления дежурный делопроизводитель участка выдаст вам справку о потере документа. По истечении месяца, а они его и за год не найдут, мы через общую канцелярию, на основании справки из участка, выдадим вам дубликат пропуска. А потом я составлю докладную об изменении в вашем документе по технически-организационным причинам нумерации и затребую новый пропуск, минуя отдел контроля Службы Спокойствия.

— Дорогой Краузе! — восхищенно воскликнула Карина. — Какая блестящая идея!

— У-гу, — улыбнулся Краузе, — если бы не некоторые обстоятельства, я сейчас занимал бы должность одного ранга с вашим уважаемым супругом, коллега Карина.

Вход в участок криминальной службы представлял странное зрелище. Свисающая наискосок дверь, разбитые стекла, обгорелые останки пневмобиля. Можно было подумать, что участок был захвачен после яростного и кровопролитного штурма.

— Ничего особенного, — пояснил, пропуская Ан-Мари в здание, дежурный полицейский. — Бандитские штучки…

За полуразбитой стойкой спиной к двери сидел широкоплечий мужчина.

— К вам, — сказал полицейский и шепнул Ан-Мари: — Дежурный инспектор.

Мужчина оглянулся и, присвистнув, встал.

— Смотритесь, — похвалил он и представился. — Лякург.

— Ан-Мари Розенфельд.

— Чем могу служить?

Ан-Мари подробно рассказала о случившемся.

— Безнадега, — вздохнул инспектор. — Если в деле присутствуют строевики — ставьте крест на своем имуществе.

— Но мне нужна справка о пропаже документа, — сказала Ан-Мари.

— Делопроизводитель? — спросил Лякург.

Ан-Мари кивнула.

— Делопроизводителя подбили на прошлой неделе, — почесал ручищей в затылке инспектор. — Приняли за меня. У нас одинаковый рост.

Он посмотрел на Ан-Мари и махнул рукой.

— Постойте. Что-нибудь придумаю.

Через полчаса, взъерошенный и раскрасневшийся, как после тяжелой работы, он торжественно появился, размахивая справкой над головой.

— Сам напечатал, мизинцем. За стилистические обороты не ручаюсь, но подлинность печати гарантирую.

— Благодарю, — Ан-Мари спрятала справку в конверт. — Прощайте.

— Еще встретимся, — обнадежил инспектор.

В отделе продолжала ораторствовать Карина.

— Вы представляете, по делу тетушки Кюнце задержаны десять рыжих, следствие продолжается. Нет, я не понимаю, сколько можно терпеть их гнусные выходки?

— Нельзя столь остро ставить вопрос, — возразил Краузе. — В своей последней речи Апостолы призывали к смирению и покаянию. Если наши братья обделены милостью Всевышнего…