Джеймс Блиш - Козырной Валет

Трудно было не восхититься этой бравадой.

Расположившись на диванных подушках в кабинке бара, Шон подозвал официанта.

— Три года я хотел это сделать, — вдруг заявил он. — Два пива, юноша. Я даже рад, что ты дал мне повод, иначе я никогда бы не решился.

— Да, это трудно, — согласился Дэнни. — Что ты собираешься делать, Шон? Какие у тебя планы?

— Я полон планов. О чем еще мечтать в течение рабочего дня? Трудность в том, что выбрать. Может, днем я буду преподавать в школе, а ночь проводить с парой блондиночек. Могу даже получить степень прежде, чем начнется война. Но не такой я дурак. Ты знаешь, Дэнни, мне действительно понравилась эта заварушка. Впервые в жизни я почувствовал себя человеком. Что тебя тревожит, Дэнни?

Вопрос прозвучал так неожиданно, в потоке болтовни Шона, что Дэнни только позже понял, что ответил без малейших раздумий. Может, Шон действительно психоаналитик, подумал Дэнни.

Пиво помогло и Дэнни исповедовался бывшему коллеге. Хотя он все же понимал, что не следует упоминать голоса. В частности, потому, что он знал: голоса существовали на самом деле. Знал это с такой же уверенностью, как и то, что «Международной пшенице» завтра, в пятницу, будет предъявлено обвинение.

«Думаю, что со мной и раньше происходило нечто подобное, но я просто не придавал этому значения, — рассуждал он. — Я должен сам разобраться, никто, кроме меня самого, не сможет это сделать».

— Ты зажат, — сказал Шон. — Разве одно то, что ты не хочешь рассказать мне, уже не достаточное свидетельство расстройства? Давай, выкладывай.

— Ну, когда я был ребенком, меня обычно называли «отгадчиком». И кажется, такое прозвище мне дали вполне справедливо. Несколько раз я покупал лотерейные билеты и всегда выигрывал. Не всегда, правда, первый приз — да я к этому и не стремился — но я каждый раз приходил домой с какой-нибудь безделушкой.

Однажды в театре, когда мне было девять лет, во время одного фокуса на отгадывание я выиграл кофейный сервиз. Парень на сцене выдал какую-то шутку о бойскаутах и походах с палатками, потому что на мне были шорты и рубашка цвета хаки. Так вот, знаешь, я бы теперь не надел шорты даже под страхом смерти.

А однажды я выиграл поросенка. Отличного поросенка на лотерее в День Благодарения. Мне хотелось держать его в доме, как собаку. В театре он жил в маленьком загончике. Он был чистенький такой, размером с маленькую дворняжку, даже еще меньше. Но родители не позволили. Его зажарили, и мы съели его в День Благодарения. Моим родителям он не понравился. Они говорили, что он слишком мал, чтобы иметь вкус. Это довело меня до безумия — ну, то, что они поймали его и убили. Это объясняет все последующее.

Шон засмеялся и вытер пивную пену с узких, тщательно подбритых усиков.

— Но ведь ты его тоже ел. И тебя, наверное, не тошнило. Ты настоящая анальная личность — собственник, обладатель. Бог мой, но ведь ты абсолютно нормален.

— Разве нормально то, что я рассказал тебе? — спросил Дэнни немного раздраженно.

— Ну, такое бывает. Прежде всего давай-ка поговорим о твоей теории «сверхъестественных способностей». Я, наверное, не удивлю тебя, если скажу, что не верю в эту чушь. Это остроумно, но твоя теория несостоятельна. Какие же требуются способности, сверхъестественные или еще какие-нибудь, чтобы не глядя вытаскивать бумажку с верным числом из шляпы — ив тоже время знать, какие числа вытащили другие! Тебе не кажется, что тот, кто может так контролировать случайность, мог бы разрушить биржу даже не задумываясь?

— Хм, — промычал Дэнни. — Да. Я не подумал об этом.

— Меня другое интересует, — сказал Шон. — В твоем рассказе о поисковых трюках есть вопиющая брешь. Что произошло, например, с тем парнем Биллом Эмерсом?

Дэнни нахмурился.

— Почему тебя это интересует? Я никогда его больше не видел. Он погиб в Банфе той зимой. Прыгал на лыжах с трамплина и разбился. Сломал позвоночник в двух местах. Думаю, он был пьян. Билл постоянно бывал пьян.

— Ага! — Шон уцепился за его ответ. — Но у тебя не было дурного предчувствия? Каких-нибудь предостерегающих голосов или других ощущений, которые ты мог бы определить, как предчувствие его смерти?

— Не-е-т. Такое не происходит со мной часто. По крайней мере, до последнего времени.

— Конечно, нет. Тебе даже не приходило в голову, что Билл Эмерс умер именно в тот день, когда ты нашел для него мазь для лыж.

— Это только предположение.

— Да черт с ним. Твой мозг не стал бы заклиниваться на этом, если бы не знал, что так оно и было. Я предлагаю тебе проверить дату. Или нет, не то; с точки зрения терапии для тебя было бы бесполезно получить консультацию психоаналитика Но твои бессознательные подозрения сами по себе являются сознанием вины. Ты случайно сделал логическое предположение о лыжной мази. И в результате…