Андрей Рубанов: Боги богов

Придумай что-нибудь, сказал он, и вообще, не надо так носиться с этим генералом, он помрет через пять лет… Объясни, что Мать Матерей велела забыть про извлечение внутренностей. В принципе, мы можем, конечно, по быстрому сделать кишки, принесешь, подаришь, пусть он намотает их на локоть, если неймется… Но лучше не возиться с мелочами. Кожу — да, смастерим, никто не отличит, там даже будет по пять пальцев на руках и ногах, она быстро сгниет, и ее выбросят…

Сейчас Марат чувствовал себя виноватым. Почти год Муугу вел погоню. Настиг, зажал в угол, а тот, кому он верил больше, чем себе, соратник и вождь, Хозяин Огня и Владыка Города, сам убил Отца, отобрав у жаждущих мщения мужей возможность насладиться предсмертными воплями жертвы. Принес только шкуру. И вдобавок отнял оружие.

— Как тебя зовут? — спросил Марат.

— Диилу, — ответила девушка и подняла глаза.

Умные, ясные, с пушистыми ресницами.

Ее нашли в уединенной деревеньке охотников за коралловыми угрями. «Диилу» на их изоляте означало «не наша».

— Скажи мне, как ты зовешь себя, когда входишь в чувствилище.

«Не наша» удивленно покачала головой. Волновалась — грудь и живот блестели от обильного пота.

Пахло карамелью.

— Не хочешь, — сказал Марат, пододвинул в костер ствол бамбука (брызнули зеленые искры, улетели в утреннее небо). Встал.

— Тогда я сам скажу. Ты зовешь себя Тлиу, что значит «дочь розовой медузы».

Девушка покраснела, и запах усилился. Муугу продолжал смотреть на запад, в сторону гор. Малыш думает о доме, сказал себе Марат. Погоня окончена, карательная команда распущена, Великий Отец мертв, поруганные женщины отомщены. Пора на равнину, на родовые земли дочерей репейника. А я? Где мой дом? Где чувствилище моего рода, где я мог бы, укрывшись за плотными циновками, побыть в тишине и подумать о своем пути?

— Ты знаешь, кто я? — спросил он.

— Пятипалый Бродяга.

Как тихо здесь, подумал Марат. Особенно по утрам. Даже прибой — часть тишины. А они, дети каменного века, еще и прятались в особых местах, изолированных от внешнего мира шкурами и циновками. Мы старше их на тридцать тысяч лет, и мы тоже хотим тишины, и называем это millennium taciturn, и считаем великим достижением.

Он улыбнулся.

— Это так. Я Пятипалый Бродяга, я слышу голос Матери Матерей и знаю ее волю. Она сказала мне: «Найди последнюю из рода тлиу и сделай так, чтобы появились новые дочери тлиу». Так сказала мне Мать Матерей и велела спешить, ибо она живет всегда, а мы с тобой — не всегда. Ты понимаешь меня?

Девушка кивнула.

Муугу положил на ее плечо костлявую ладонь. Старая, сразу увидел Марат. Рука — совсем старая, генерал давно не юн, и жизнь его не была легка, ему не ходить в долгожителях.

— Так не делай, — сурово произнес Муугу, тряхнув девушку и карикатурно изобразив кивок. — Тебе говорят слова, и ты тоже отвечай словами. Слова нужны, чтобы говорить.

Марат примирительно улыбнулся.

— Она поняла. А если не поняла, поймет. Ей быть матерью рода, она научится.

Будущая мать рода вздрогнула, выкрикнула неизвестное Марату междометие и бросилась прочь, не слишком ловко отталкиваясь от песка широкими ступнями. Генерал азартно осклабился и легким шагом устремился в погоню. Он был рожден на равнине и догнал беглянку без особого труда, сбил с ног, притащил обратно.

Хорошо, что не за волосы, подумал Марат. Сообразил, что скоро она будет хозяйкой собственного чувствилища. Жаль, что генерала уже взяли в мужья. И еще две матери родов пожелали родить от него потомство без брачного ритуала. Я бы посватал этой широкоплечей — судя по всему, неглупой и решительной дикарке — именно Муугу. Но ничего, девка сильная, прыткая, она легко найдет себе хорошего самца, и родит дочь, и новый род будет основан, и дочери медузы будут нырять в океан там же, где ныряли их матери.

А в качестве свадебного подарка я подарю ей знание. Верный способ защиты от пчеловолков. Они не смогут выпаривать соль без металлической посуды, но есть и другие, более простые варианты. Жилец убил мать рода тлиу, но я не дал роду прерваться, и теперь дочери тлиу будут хранить найденный Жильцом секрет обороны от хищников.

Так будет зачищено это место и приведено к изначальному равновесию.

Так будет. И это сделаю я, Пятипалый Бродяга, заразивший рабством целый мир. Преступник, занесенный в список «альфа».

— Диилу, — позвал он.

Девчонка торопливо отозвалась, размазывая слезы по круглым щекам.

— Да?

— Я покажу тебе, где ты будешь жить, пока не найдешь себе мужа.