Ив Греве - Мето. Остров

Однажды меня узнал парень, которого когда-то звали Плавт; я появился в Доме, когда он был уже Красным. Сначала он несколько раз прошел мимо меня, подавая еле заметные знаки, но наконец решил остановиться. Это было в тот день, когда все покинули пещеру раньше обыкновенного.

— Я помню тебя, Мето. Ты был тогда маленьким упрямцем.

— Плавт, как ты вырос! Ты бы даже в ворота Дома не прошел.

— Теперь я не Плавт. Я отказался от своего рабского имени. Теперь я Неохамел. Похоже, ты пошел на поправку. Наш Шаман творит чудеса. Знаешь, он просто волшебник.

— Я видел его. У него было…

— Ни слова больше! Нельзя говорить о его внешности, он невидим.

— Вовсе нет, уверяю тебя, я его видел!

— Ты, должно быть, бредил, у тебя был жар, — возразил он, внезапно повысив голос, — и тебе померещилось, что ты его видел. Вот тебе мой совет, и следуй ему всегда: не возражай мне, когда я говорю, что ты был не в себе. И главное, Мето, не говори никому о том, что ты мне сейчас сказал.

Он замолчал и на секунду задумался.

— Здесь, — добавил он доверительным тоном, — поговаривают, что человек, взглянувший в глаза Шаману, через два дня умрет.

— Я ничего не скажу, обещаю.

— Я тоже. Ну, а теперь отдохни. Если все окончится хорошо, я когда-нибудь возьму тебя с собой на охоту.

Сегодня утром мне разрешено, с помощью Марка и Октавия, сделать несколько шагов. Два-три шага я прохожу сам, без их поддержки. Они соединяют вытянутые руки, готовые меня подхватить, если я покачнусь. Я счастлив, что стою на ногах, несмотря на боль, но внезапно меня охватывает изнеможение, и друзья отводят меня на кровать. Я засыпаю мгновенно.

Я заново учусь ходить. Мне велят неукоснительно следовать предписаниям невидимки Шамана. Каждый день я должен проходить с поддержкой товарищей на десять шагов больше, чем накануне, а самостоятельно — больше на пять. Через несколько дней мне назначают новое упражнение: взбираться по приставной лестнице, добавляя по две ступеньки в день. Это тяжело, и частенько я едва не скатываюсь кубарем вниз, но меня подхлестывает желание поскорее выбраться наружу, увидеть небо.

Сегодня Плавт-Неохамел снова подходит, чтобы поговорить со мной. Похоже, сейчас у него есть на то разрешение: голос его звучит намного увереннее, и он больше не озирается по сторонам, как раньше.

— Значит, — говорит он, — ты один из зачинщиков мятежа? Ты так и не остепенился, малыш Мето… Сколько же дней холодильника ты получил в итоге?

— Четыре. Рекорд, если верить Ромулу…

— Паршивому псу Ромулу, ты хочешь сказать! — раздраженно перебивает он. — Так все называют его у нас. Чего ты на меня уставился? Ты его сторонник?

— Нет, я с вами.

— «Твой приятель» Ромул, — добавляет он с отвращением, — потребовал казнить Нумерия. Ты ведь помнишь Нумерия?

— Вы уверены? То есть я хочу сказать… Откуда вам это известно?

— Один из наших лазутчиков был там. Так он все еще нравится тебе, этот собачий сын?

— Ну нет, не знаю, — бормочу я потрясенно.

Он пристально смотрит мне в глаза и уходит. Понятно, что он мне не доверяет.

Мои мучительные прогулки позволяют мне с каждым днем все дальше обследовать пещеру. Главный зал имеет около восьмидесяти метров в длину. Он расширяется по мере продвижения вперед, и наибольшая его ширина — около тридцати метров. Из главного зала отходят множество темных коридоров во всех направлениях. В глубине его расположены входы в четыре зала поменьше: первый из них служит складом, второй — столовой и кухней, в третьем находится медсанчасть. Четвертый называется Промежутком; там обитает Шаман: короткий туннель ведет к тяжелой деревянной двери, которую, несомненно, стащили из Дома; дверь наглухо закрыта. Большой серый навес, сшитый из одеял (тоже утащенных — понятно, откуда), раскинут неподалеку от этих жизненно важных объектов. Здесь живут вожаки, Первый Круг. В этом же секторе всем кланам отведены зоны, примыкающие к их нишам. Нас, малышей, оттеснили в дальний край пещеры, в самую пустынную часть, где живут, кроме нас, человек пятнадцать, не принадлежащих ни к одному из кланов. В сводах главного зала видны там и сям световые колодцы. По всей видимости, они образовались путем естественного осыпания более мягких пород. Или были чем-то пробуравлены. Этот свет усиливается и перенаправляется системой зеркал и металлических пластин, отполированных до блеска. Все это попало сюда из кухни Дома: тарелки, подносы, салатницы. Под каждым колодцем устроены небольшие глиняные бассейны для сбора дождевой воды. В мутной воде плавают грязные тряпки.