Виталий Абанов - Город Эйч

– Ладно.

– И...

– Ладно.

– Хорошо.

Он отключил все камеры и приборы и сладко потянулся. Теперь в них не было нужды. Теперь она сама справится.

– Эй, Морж! – окликнул его Плотник с дивана.

– Что?

– Думаешь это у них надолго?

– Наверное. Рику нужна была не просто девушка с улицы, а что-то особенное, вот он и получил принцессу. А Таня получила просто хорошего парня. – Морж открыл бутылку с пивом и отпил один долгий, тягучий глоток. Наступило молчание. А потом Плотник спросил:

– А вообще есть такое государство – Аруба?

– Не знаю. Наверное есть. Все где-нибудь есть. – Морж снова отпил глоток из бутылки и прищелкнул языком: – даже Санта-Клаус где-то есть. И где-то далеко на севере он сидит на своей заднице, пока я делаю за него его чертову работу.

– Морж!

– Угу?

– Хорошая работа.

Она стояла и смотрела на мраморную статую, стараясь смотреть его глазами. Аполлон. Какой-то там. Ренессанс. Галереи музея с кучками туристов и няньками-экскурсоводами ее уже изрядно утомили. Она обошла статую и внимательно осмотрела мраморные ягодицы. Нет, определенно она этого не понимала.

– Говорят древние в таких случаях ходили по галереям, где стояли статуи их героев и богов, они впитывали красоту и мужество....

А вот она ничего не видела в этом белом куске мрамора – ни красоты, ни мужества. Миша-Майкл-Михаил – он был красивее. Был. Она вынула из кармана сигарету и закурила, пуская дым вверх и пытаясь успокоится.

– Девушка! Как вам не стыдно! – возмутилась какая-то старушка: – Это же музей.

– Насрать, – ответила она. Старушка потеряла дар речи и засеменила куда-то вбок. Немного погодя в поле ее зрения возник охранник с револьвером на боку.

– Мисс? – спросил он.

– Что? – она знала чего ему. Чтобы она погасила эту чертову сигарету. Внутри уже начинало нарастать чувство противоречия. Скользнуть ближе, легким шагом, вызвать у него легкую оторопь разрезом и без того короткой юбки, усыпить, обволочь... и коротко без замаха – локтем в переносицу. Так, чтобы он упал на колени и подавился кровью, хлынувшей из разбитых хрящей. Или коленом в пах. И каблуком наступить на ладонь, что будет лежать на полу. И... нет. Это будет некрасиво. Она снова попыталась посмотреть его глазами. И медленно выдохнула воздух.

– Извините, – она погасила сигарету, отправив ее в ближайшую урну.

– Ээ, ничего, мисс, – охранник улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. И вышла из галереи. Охранник долго смотрел ей вслед.

У входа стоял ее мускулистый жеребец фирмы "Ямаха" кроваво-красного цвета и мощностью в двести лошадиных сил. Она приостановилась и полюбовалась его стремительными линиями. Это была красота. Вот это она понимала. Сила и мощь чувствовались под стальной шкурой этого зверя. Она погладила его кончиками пальцев. Потом села в седло и выжала газ до упора. Мотоцикл взревел и унесся прочь. Улицы мелькали перед ней, ветер вырывал волосы из-под шлема, а она неслась, играя со смертью, азартно выигрывая у нее километры. Центр города с его музеями, галереями и театрами мелькнул и истаял. Вместо него возникли кварталы гетто с кинотеатрами и фаст-фудом, пивными барами и уродливыми граффити на стенах.

– Красота бывает разной. Вот ты, например, любишь свои ножи. Ведь это тоже красиво. Красота лезвия. Красота опасности. Хочешь я прочту тебе стихотворение про твой нож? Это же наваха, верно? Испанский нож. Вот, слушай –

В токе враждующей крови, над котловиной лесной

Нож альбасетской работы засеребрился блесной.

Красиво, верно?

Она не помнит, что она ему ответила в тот раз. Не помнит. Прошло уже довольно много времени, а в гетто человека забывают на следующий же день. С глаз долой...

Она остановилась перед покосившимся зданием пивного бала и легко спрыгнула с седла. Сидящие перед баром молодые – зеленая поросль уличных банд, проводили ее взглядом. Но никто ничего не сказал ни про ее ноги, ни про желание пойти и развлечься в ближайшем мотеле. Здесь ее знали.

– Привет, Робин.

– O-la, chikita! Как жила все это время, девочка? – приветствовал ее толстый Робин, владелец бара.

– So-so. Скучала по тебе, старый хрен. – она позволила ему облапить талию и поцеловать себя в щечку. Старый Робин давно уже не ходит по chikita, он делает это просто из вежливости.

– Будешь виски? Или тебе текилы?

– Si. – кивнула она: – и не жмоться, наливай полную. – Робин налил ей желтоватой текилы и покачал головой, когда она вынула смятую бумажку.