Александр Борисов - Борисов Александр Анатольевич

- Наверно, акула, - выдвинул я гипотезу, - а может, и две...

- Слетай, посмотри, - попросил Иван. - Сельдяная акула вальяжна, покладиста. С какого бы хрена ей так подпрыгивать?

Я выскочил на крыло и лихо слетел по трапу. Над порталом нависла белая ночь. Осколки припайного льда стремились на юг, толкая друг дружку подтаявшими боками. Истошно орали глупыши, клуши и чайки. Матросы уже "подсушили" мешок, взяли его на удавку. Тралмейстер "раздергал" последний узел и рыба хлынула в ящик.

Ох, и знатная треска на Шпицбергене - крупная, мощная! "Камуфляж" на спине выцветший, бледный, как у дембеля за сто дней до приказа. А пузо - белее снега. Эк она пританцовывает! Я запрыгнул на железный приступок, приподнялся на цыпочках, сунул нос в "закрома" и чуть не столкнулся с огромной усатой рожей, огромной, как дембельский чемодан.

Грузовая лебедка громко сказала "Вау!" и вниз полетел тяжелый гачек со стропом:

- Чвяк!!!

- Атас, мужики! - крикнул Валера Сапа, управлявший той самой лебедкой и пулей слетел с "пьедестала".

- Ма-мо! - раздельно выдохнул кто-то.

- Вэ-э! - свирепо взревела рожа, выплевывая трещину. - Вэ-э-э!!!

Тяжелый железный ящик заходил ходуном, рыба в нем забурлила и на гребне "волны" всколыхнулось упругое тело. Это был матерый морской лев.

Обгоняя друг друга, мы хлынули в разные стороны.

- Вэ-э-э!!!

Ловко орудуя ластами, зверюга изящно прогнулся и спрыгнул на палубу. Настил отозвался долгим нутряным гулом.

- Пошел вон, педераст! - крикнул Валера Сапа, запуская в него старым алюминиевым противнем.

Незваный гость обиделся окончательно и буром попер на толпу. Несмотря на внешнюю неуклюжесть, была в нем заряженность на скандал, решимость разобраться со всеми по суровым законам Арктики: прав тот, кто больше по габаритам. А чтобы себя подбодрить, лев ругался, как пьяный матрос, которого сняли с бабы. Слава Богу, у него не хватило ума подняться на мостик и потребовать объяснений у Севрюкова.

- Оставьте его в покое! - сказал капитан по "громкой". - Перебесится - сам уплывет.

Иван заблуждался. В мире дикой природы редко встречаются лохи. Осознав себя хозяином территории, оккупант оборзел. Для начала он наведался в ящик, плотно позавтракал, а потом разлегся на палубе и уснул. Жрал он сравнительно мало. Но часто. А если и спал, то держал ухо востро. Попытки включить транспортерную ленту или просто выйти на палубу решительно пресекались. Фабрика встала.

- Иван Алексеевич! Дай же ж ты мне пистолет! Я его, гада, убью! - кровожадно вращая зрачками, рычал Сашка Прилуцкий, наш бессменный рыбмастер. - "Шишнадцать" часов рыба без обработки! Еще чуть-чуть - и хоть за борт смывай!

Нам всем почему-то казалось, что в сейфе у капитана обязательно хранится оружие, хоть каждый из нас не раз "нырял" туда за похмелкой.

Если судно не ставит трал, тому может быть только две причины: либо порвался в клочья - либо забился "под жвак". О своей "головной боли" Севрюков распространяться не стал - боялся насмешек, но тем самым, нагнал еще больше туману. Слухи о том, что Иван опять хорошо хапнул, переросли в уверенность. В наш квадрат хлынули конкуренты. И, как оказалось, не только они.

- "Четырнадцать сорок четвертый", я - "Флотинспекция-семь", трап с левого борта, приготовьтесь принять катер с комиссией на борту!

Больше всего на свете Иван не любил проверяющих всех мастей. В любом другом настроении, может быть, он и сдержался. Но сейчас допустил сразу три серьезных ошибки: во-первых - отозвался не сразу, во-вторых - не пытался скрыть своего раздражения, а в третьих... а в-третьих - так прямо и ляпнул, что "этого делать не стоит".

...Высокие гости ступили на борт в районе второго трюма. Им повезло. Представитель дикой природы эту местность не контролировал. Зверюга был здоровым прагматиком и держался поближе к жратве.

Тот, кто пытался учить сантехника, как правильно меняют прокладки, примерно догадывается, что было дальше. Старший инспектор крепко завелся. В каждом его движении сквозила неприкрытая жажда показать наглецам Кузькину мать.

- Так, это у нас кто? - толстый прокуренный палец ткнулся в живот Прилуцкого.

- Это у нас технолог, - честно признался Сашка.

- Очень приятно, инспектор Божко. Скажите-ка мне, товарищ технолог, что следует делать, если в улове случайно окажется такая, допустим, особь, как белокорый палтус?

Вопрос был с глубоким дном. Белокорый палтус - редкая рыба, занесенная в Красную книгу. Промышленный вылов ее категорически запрещен. Правила рыболовства сурово гласили: если поймал хотя бы хвоста - выбрасывай за борт. Дохлая особь, живая - без разницы - за борт и все! Но буквально в канун нашего рейса, в правила внесли изменения. Безвозвратно уснувшую рыбину можно было пускать в обработку.