Ари Ясан - Дом тысячи дверей

И В. впустил в себя это чувство из своей копилки и в тот же миг ощутил, как реальность неуловимо изменяется. Вернее неуловимо изменился только Мистер, потому что он был пока единственным объектом, который В. мог наблюдать. До того В. не замечал костюма Мистера, а теперь увидел, что наряд на нем весьма занятный: какой-то древний пиджак, расшитый райскими птицами, брюки в разводах и островерхая шляпа, украшенная павлиньим пером. В. прыснул со смеху.

Мистер внимательно наблюдал за ним.

- Хорошо, - произнес он, и В. уже не нужны были вопросы, чтобы понять, что Мистер одобряет и то, что В. нашел копилку, и то, что он выбрал в ней подходящее чувство.

Мистер устремил на В. пронзительный взгляд:

- Ты готов?

Веселая беззаботность владела В., и он ответил без колебаний:

- Я готов!

Мистер взял В. за руку, в другой руке у Мистера оказалась трость. Он начертил этой тростью пару замысловатых фигур в черной тьме, и темнота начала проясняться, светлеть. Перед ними возникло толстое стекло, за которым…

Там собрались все. Как много людей! Вот бывший начальник В., а вот его бывшие коллеги. А это его школьные друзья, с ними В. славно покуролесил в свое время. Его родители. И Она, П.! Она тоже здесь! Как же она хороша, ничуть не изменилась! Почему у нее такой печальный вид? Слезы льются у нее из глаз. Зачем они здесь собрались? В. не было видно, вокруг чего толпились люди. «Эй, вы двое, отойдите-ка в сторонку!» - крикнул он.

Словно бы услышав В., толпа расступилась. На высоком столе стоял подбитый черным бархатом гроб. А в нем лежал кто-то смутно знакомый, с острым носом и окаменевшим лицом. Понимание вдруг озарило В. Это он! Он сам! Так он умер? В. посмотрел вопросительно на Мистера, тот в ответ только печально покивал головой.

В. отпустил руку Мистера и подошел к стеклу. Он смотрел на свое тело, которое было исхудавшим и почерневшим. Так он все-таки умер? Но это не он! В. узнает свои черты, и родинку на щеке, но он не может поверить, что когда-то он был тем, что лежало в гробу такое бесповоротно мертвое, сухое, недвижимое.

В. стало очень жалко себя. Он мертв? Но он не хочет умирать! Не так и не сейчас! Еще не время! Неужели они его похоронят? Забьют крышку гроба гвоздями, опустят гроб в холодную яму, и его тело, которое он холил и лелеял столько лет, будет отдано на съедение червям?

- Нет, я не хочу! Слышите? Не хочу! - В. колотил кулаками по стеклу. - Я не хочу умирать! Уйдите все! Уйдите! Это не похороны, это фарс! Почему никто не спросил меня? Я не разрешаю вам его хоронить, нет! Оставьте его, уйдите прочь!

В. кричал, срывая голос, но тут кто-то тихонько тронул его за плечо. В. посмотрел в мягко светящиеся глаза Мистера.

- Помни, - сказал Мистер, - ты можешь выбирать.

- Что выбирать? - чуть не плача спросил В.

- Твои чувства! Ты можешь выбирать эмоции. Ты уже забыл?

В. недоуменно смотрел на Мистера. Да, он обо всем забыл! О копилке, о том, что может выбирать чувства. Но как же так? Печаль и сожаление сами нахлынули на него, он ничего не выбирал! Почему так получилось?

Мистер словно читал его мысли:

- Ты слишком быстро выбрал, и потому сам не заметил, как сделал это.

В. был озадачен. Он посмотрел за стекло и опять почувствовал сожаление и грусть. Теперь, когда им снова овладели чувства, он не мог мыслить ясно. От знания-обо-всем осталось не так уж и много, и потому В. было трудно понять, о чем говорил Мистер.

Мистер улыбнулся, словно знал, что происходит с В.:

- Хорошо, я помогу, - сказал он и опять начертил в воздухе несколько загогулин тростью. Все исчезло: и гроб, и похороны, осталась только черная тьма.

- Так лучше? - спросил Мистер.

В. сразу же пришел в себя. Но как мог он так быстро утратить контроль над собой?

Мистер понимающе посмотрел на В.:

- Все не так уж сложно. Ты ведь знаешь, как управлять своими чувствами, не так ли?

В. кивнул. Он знал. Нужно всего лишь помнить о том, что он может выбирать.

- Что ж, попробуем еще разок? - спросил Мистер. В. кивнул. И опять Мистер изобразил замысловатые письмена тростью и опять появился мертвый В. в гробу и люди, которые пришли на похороны.

Но живой В. уже был во всеоружии. На этот раз он сосредоточился на том, чтобы помнить. Помнить о «никаком самочувствии». Он смотрел спокойно на происходящее, безо всяких эмоций, так, словно это не он, В., лежал на смертном одре. И тогда он понял, почему печаль овладела им. Потому что это была для него самая простая и понятная реакция. В. привык, что на похоронах все плачут и сожалеют, и сам тоже принялся оплакивать себя и сожалеть. Поняв это, В. стал свободен от скорби.