Любовь и свобода

- И давно?..

- Уже четыре года. Ещё год остался, даже чуть меньше.

- А где это – Гиллет… Гиллег…

- Гиллемтаг. На западе, на Каскадных озёрах. Большой город, большой порт. Там до сих пор корабли плавают, потому что вода чистая.

- Красиво, наверное.

- Очень. Город весь белый, а крыши синие. А песок на пляже чёрный. И много деревьев. И вообще…

- А я нигде ещё не был, - сказал Лимон. – Правда, здесь всё облазил…

- По машинам! – скомандовал тренер.

- Подожди, - сказал ему Валбон и заковылял к дому. Открыл маленькую дверцу под лестницей, просунулся туда, вернулся. В руках его была оплетенная травой бутыль.

- Слеза младенца, - со значением произнёс он и вручил бутыль тренеру.

- Компрометируешь меня в глазах молодёжи, - сказал тренер.

- А то они и не подозревают, - засмеялся Валбон. – Ладно, как освободишься – заезжай. Поговорим пристально.

- В одном расчёте были, - сказал тренер, когда машина тронулась. – Он первым номером, я вторым.

- Пулемётчики? – с придыханием спросил Лахар. Или Тимбл? Нет, кажется, Лахар.

- Ракетчики. Система «Огненный шквал», слышали?

- Даже видели, - сказал Лимон.

- Где же? – подозрительно спросил тренер.

«На заставе, - подумал Лимон, - где же ещё?»

Вслух ничего не сказал.

Глава четвёртая.

Возвращались уже по темноте, усталые, но довольные. В открытом багажнике лежали два мешка земляных яблок, два мешка настоящих яблок, мешок огурцов и завёрнутый в холстину копчёный окорок. В отличие от Валбона, другие фермеры с готовностью восприняли то, что машина из лагеря будет сама приезжать, сама привозить деньги и забирать товар, сама уезжать. И все как один (с разной долей прямоты) намекали на желательность использования детского труда, который иначе пропадёт втуне, беситься будут детишки от безделья-то, всё одно их надо чем-то занимать, игрой в мяч да рукомашеством, да строевой – а так бы поработали на свежем воздухе, а потом под вечер картошечки с маслом да с парной поросятинкой, этого в городе найдёшь шиш да два шиша, какая там поросятина, сало одно: на продажу-то кормить просто – брюквы побольше, вот и всё; а вот порося для себя надо кормить вдумчиво, сначала травой, и чтобы он бегал вдоволь…

Уже миновали мост, когда по радио передали сигнал к спуску флага. Не останавливаясь, хором исполнили «Славу Отцам» (тренер выбивал ритм на баранке, Илли – на штурманской панели, с которой давно поснимали все приборы), потом – «Горную стражу». Лимон вытирал слёзы, но это были слёзы восторга. Он очень любил эти минуты – подъёма и спуска флага. Какой-то настоящий, подлинный восторг вырывался из груди, и не сам он пел – всё в нём пело. А давай ту, которую… - сказала Илли. Про курсантов песню никто не знал, и Лимон исполнил её соло. Все уже устали. Тренер вытирал рукавом пот с лица.

- Отличная песня, - сказал он. – Потом дашь списать слова?

- Обязательно, - улыбнулся Лимон. Он тоже устал.

Лагерь был тёмен, горели лишь фонари под навесом кухни да рядом с грибком часового при флаге. Лимон обратил внимание, что машин не было ни одной – наверное, ушли в город за новой партией отдыхающих. Приедут утром…

За столом сидели взрослые, о чём-то негромко разговаривали.

- Пойдёмте, - сказал тренер разведчикам (а именно разведчиком Лимон ощущал себя и остальных, кто был в рейде по тылам). – Во-первых, перекусим, во-вторых, надо же узнать, где вас поселили.

Почему-то эти последние метры дались трудно, нога цеплялась за ногу, а мелкашка оказалась удивительно тяжёлой и била сзади под коленки.

- Как успехи, Руф? – спросил инженер-бригадир.

- Нормально, - сказал тренер. – Вот, угостили…

Он с грохотом уронил на стол тяжёлый окорок, потом поставил бутыль.

- Но это пока ничего не значит. Фермеры хотят, чтобы ребятишки у них немного поработали.

- Это мы предвидели. Некоторые родители категорически против… да вы садитесь. Мьеда, насыпь фуражирам кашки. Обучаемые, быстро ешьте – и по койкам. Мьеда, посмотри по спискам, кто где будет жить…

- Спасибо, не надо каши, - сказал Лимон. – Если можно, попить.

- Мне тоже, - сказала Илли.

- А можно попробовать? – спросил Тимбл и ткнул пальцем в свёрток с окороком; Лимон наконец научился его и Лахара уверенно различать. Как выяснилось, они вовсе не братья и вообще до сегодняшнего дня друг друга не знали – в нашем-то крошечном городке. И вроде бы не похожи… но не отличить. Как хочешь, так и понимай. Загадка природы.

- Можно, - сказал тренер, развернул холстину и стал длинным тонким ножом отстругивать прозрачные ломти. Тут же протянулись руки… - Но на ночь много съедать не советую, пронесёт. До сортира не добежите.