Елена Некрасова - Маленькие

— Вон там ее комната, давайте туда… Я с ней посижу, спасибо за всё… Вы идите, я не поеду. Передайте Ивану, пожалуйста, что я вернулась домой.

— Вы поедете с нами.

— Я не поеду, я плохо себя чувствую! У меня живот разболелся. И вообще я передумала.

Затараторили по-своему, не нравится им такое решение…

— Хорошо. Тогда сами сообщите об этом Павлу.

— Я могу позвонить Ивану, ой… мобильный остался дома.

— Существует субординация. Павел начальник, он несет за вас ответственность перед Иваном.

— Ладно, скажу…

Она взяла слишком быстрый темп, и снова заныл живот… а эти двое идут следом, прямо дышат в спину. Главное не мямлить, сказать убедительно. Она скажет, что пока не готова принять их реальность и что ей надо побыть одной.

— Павел, извините…

Что такое?! Они втолкнули ее в машину!

— Что вы делаете?! Выпустите меня!

— Сиди тихо, надоела уже. Это беременность так влияет или ты по жизни истеричка?

— Что… какая беременность?..

— Такая! Не резервуар, а сплошная проблема! Что смотришь? Не знала, да? Ничего, узнала и забудешь, твой любимый тебя обрадует. Пау, я стираю ее!

Марья Ивановна уже не слышит, она уплывает от противного лица, мир заволакивает зеленоватая пелена, мир гаснет…………………………………

О… какая тяжелая голова, неужели опять заснула? Господи, сколько времени?! Наверное, уже стемнело, страшно будет идти… А вдруг он звонил, а она не слышала? Мобильный должен быть под подушкой… она с трудом открывает глаза, как странно, где она? Едет в машине, как это могло… фары освещают пустую дорогу, за окнами темень, звучит негромкая музыка… или это сон? Впереди две лысые головы, это аты… Рядом с ней на сиденье дремлет еще один, все чужие, круглоголовые какие-то… Но как она оказалась в их машине? Она помнит, что ждала звонка Ивана, нервничала, и его номер был недоступен… ходила из комнаты в комнату… Упаковала в рюкзак сборы трав, а звонка всё не было, тогда она решила сама сходить к Ивану, пока еще не стемнело… и больше ничего не помнит. Куда ее везут?! Марья Ивановна легонько трогает соседа:

— Простите…

— А-а, Марья Ивановна, проснулись! Как самочувствие?

— Простите… а мы знакомы? Я ничего не помню… а где Иван?

— Он скоро к нам присоединится. Иван попросил забрать вас, мы приехали и застали вас спящей, с трудом разбудили, честное слово… Мы даже пообщались немного, но, как только вы сели в машину, снова крепко уснули, надо же… не помните нашего знакомства… Это всё нервы, Марья Ивановна!

— Вы стерли мне память?

— Ну что вы…

— Я чувствую — что-то не так… а где мои вещи?

— Вещи? Вы же сказали, что ничего не нужно.

— Я так сказала? Там стоял чемодан в прихожей…

— А вот и Иван, смотрите!

Точно! В свете фар показалась маленькая фигурка, это он! Фу… отлегло от сердца, слава те Господи, это он! А вон и красная машина стоит у ворот — это база отдыха «Славянка».

— Маша, Машенька, бедная моя… теперь всё будет хорошо, я заставил тебя волноваться, извини, пожалуйста, милая моя… Ты вся дрожишь, а руки как ледышки, тебе холодно? Включите печку, вы ее совсем заморозили!

— Вань, мне стерли память, наверное… я помню, как ждала тебя, а больше ничего не помню. И чемодан дома забыла…

— Да нет же, не волнуйся. Просто ты понервничала и заснула, обычный провал в памяти, так бывает. Поужинаем, ты отдохнешь, а завтра полетим в Женеву, будем с тобой гулять по набережной Монблан, выберешь себе самую красивую одежду… Там Гоголь гулял, и Достоевский с Толстым, и Тютчев твой любимый… а сейчас поедем в Москву, в хорошую гостиницу, ребята нас подвезут…

— А твоя машина? Лучше я к тебе пересяду.

— Машина не нужна, завтра вызовем такси в аэропорт.

Иван рядом, у него такие горячие руки, сразу стало тепло и спокойно… Надо же, всё правда… он ее любит, они поедут в Швейцарию… Зачем сказала про чемодан? Как будто о тряпках переживает… Сорвалось с языка: она так тщательно его укладывала, отбирала эти вещи… А ведь ни капельки не жалко, даже глупо тянуть старье в новую жизнь… Марья Ивановна чувствует себя под защитой, она и раньше это знала, но по-настоящему ощутила только сейчас. Иван надежный, заботливый… Его друзья тихонько переговариваются, а Ваня не участвует в разговоре, шепчет ей нежные слова… какой всё же мелодичный у атов язык… мягкий ход машины и музыкальная речь убаюкивают, какая она теперь соня… это нервы, нервы… ничего, в Швейцарии поправится…. а Достоевскому не нравилась Женева, считал ее мрачным городом, Гоголь тоже не в восторге от Женевы… про Толстого не помнит, кажется, он там издавался… всё это было давно, с тех пор мир изменился…