Максим Далин: Из джунглей

И Аши пробирается сквозь сплетённые ветви, ломает их руками и рубит теском. И останавливается, ощутив, как под сандалией поползла трава.

Срубает пышную ветвь, усыпанную белыми цветами, мешающую видеть.

Перед ним — глубокий овраг. Над оврагом — тонкая белёсая полоска раскалённого неба. Склоны оврага заросли зеленью так густо, что дна не видно. Стоны — оттуда, снизу. Аши понимает, что случилось: девушка, пробираясь по джунглям, сорвалась вниз, падала, обдираясь об острые сучья, ломая кости. Теперь лежит на дне.

Аши кричит, пытаясь сделать голос радостным:

— Я почти нашёл тебя! Не бойся!

Стон в ответ — еле слышен.

Аши начинает спускаться по склону. Он пробует почву ногой и цепляется за ветви, проверяя их на прочность. Лишайник ненадёжен, он съезжает вниз вместе с гнилой листвой, обнажая чёрную плоть земли, перевитую кручёными жилами корней. Аши спускается страшно медленно, думает, как же будет вытаскивать умирающую девушку оттуда — и понимает, что не будет. Что, судя по всему, будет сидеть рядом с ней, гладить её по лицу и ждать, когда её душа покинет тело и отправится в непостижимые странствия. И он будет сидеть и ждать — потому что иногда и это помощь.

Аши добирается до дна. По дну течёт ручей, заросший почти сплошь. Аши идёт, раздвигая ногами траву, шершавую и жёсткую, с лезвиями по краям. Спустя небольшое время видит.

Ту, что стонала.

Из земли недалеко от воды торчит металлический стержень с заострённым концом. Это — паломнический стержень. Самые благочестивые подвижники прокалывают таким стержнем толщиной в мужской палец свои щёки, а на его далеко выступающие края вешают корзины с цветами — дар богам. Иногда несколько таких стержней — проколотый сквозь щёки, проколотый сквозь нос, проколотый сквозь мышцы на груди — несут целую кумирню, выстроенную из бумаги, цветов и шёлка у паломника на голове. С таким подношением паломники идут к чтимому божеству — чтобы оно могло обонять запах крови, цветов и обращённых к небесам мыслей. Может быть, когда-то вдоль ручья проходила дорога? Где-нибудь здесь есть сожранная джунглями кумирня?

На этот стержень она и упала, быть может — сорвалась с края обрыва. Конец стержня торчит из её спины, сбоку, пониже рёбер. Он прошёл сквозь тело, как копьё. Наконечник — в зелёном и буром.

Но она ещё жива.

И она — не человек.

Аши стоит, не смея приблизиться, и глазеет на неё с ужасом, отвращением, жалостью.

Она почти нага — её шёлковая рубаха, зацепившись за что-то, разорвалась от ворота до подола, превратилась в расползающиеся клочья. Аши видит тело золотисто-бронзовой смуглости — блестит чешуя на лопатках, чуть отдаёт прозеленью под ними, темнеет вдоль позвоночника. Округлые ягодицы — в мелкой чешуе, как в золотой пыльце. Ноги под коленями — чуть светлее, там — нежная человеческая кожа. Она босая — Аши видит её ступни, пальцы — длинные, как у птицы, с птичьми когтями. На локтях — бронзовая чешуя, чуть ниже — золотые браслеты, руки вцепились в траву, птичьи пальцы с когтями, горят на них перстни. Лица не видно. Лицо повёрнуто к земле и закрыто волосами — спутанными побегами повилики. Повилика цветёт на её голове крохотными гроздьями хрупких и нежных розовых цветочков. В остром ухе — золотое кольцо.

Тварь из джунглей попала в беду в своих джунглях.

Паломнический стержень. Священное железо. Ей не выдернуть благословенный металл из своего тела. Она умрёт у себя в джунглях, они сожрут её, как сжирают всё. Она ещё жива, потому что так же, как её джунгли, упрямо цепляется за существование вопреки всему.

В ней та же растительная жизненная сила, что и в её джунглях. Но железо убьёт и её. Железо убивает всё.

Она прикинулась человеком, отвлекла Аши от важного дела. Он смотрел на её тело, на беззащитную тварь из джунглей, уязвимую, погибающую — и пытался вызвать в себе злорадство.

Тварь с трудом поднимает голову. Смотрит на Аши. Золотые глаза — как у ядовитой змеи. Узкие щели зрачков. На девичьем лице — нет чешуи. Зелёные пряди повилики падают на лоб, спускаются ниже тонких тёмных бровей. По губе, прикушенной кошачьим клыком, течёт кровь.

Безнадёжный, бессильный, умоляющий взгляд.

Молчит.

Аши думает: сейчас я развернусь и уйду. Поднимусь по склону оврага. Пойду искать буйволицу.

Человеческие слёзы наполняют змеиные глаза. Тварь молчит.

Аши думает: она хочет, чтобы я её освободил — освобождённая, она нападёт на меня.

Слёзы переливаются через край. Светлая капля ползёт по смуглой щеке.