Юлия Коновалова: Блинчики

Я тоже лежал, как Белоснежка, но в кровати. И вроде бы тоже живой. Было тепло и мягко под одеялом. Я тихонько слушал, как дочь поцеловала Белоснежку, и они благополучно отбыли домой. Потом голос, похожий на мамин, начал читать новую сказку. Обижаемая сестрами Золушка одержала блистательную победу на конкурсе и заполучила своего принца. Как-то не задумывался раньше о способах добычи принцев…

— И незачем было портить хорошие сказки, — проворчал новый, глуховатый голос.

— Бабушка, — радостно отозвался детский голосок. — Расскажи про женихов!

— Каких тебе женихов, — возмутилась мать. — Я тебе два часа сказки читала!

— Привет, — сказал кто-то в моей комнате. — Не спишь?

— Привет, — ответил я с запинкой, рассматривая вошедшего. Парень включил настольную лампу.

— Ты меня вытащил, что ли?

— Я, — согласился парень, продолжая копаться в ящиках стола. Без комбинезона он казался моложе и худее, но молодой бас я таки запомнил.

— Ты там хороший сквознячок устроил. Все так и запылало… Но ничего. Техника уже наготове была.

— Я старался, — буркнул я. Хотел подняться, но голова закружилась, я плюнул и остался лежать. — А ты пожарна… пожарный?

— Вообще-то не только. А что?

— Не видел он раньше мужиков-пожарников, вот чего, — фыркнула, входя, девушка. Моя давешняя похитительница.

— Это бабушка. Ее влияние. Без нее бы Антошка и на свет-то не родился. Кому мальчишки нужны.

— Это бабушка. Ее работа, — в тон девчонке согласился Антон. — Без нее бы ты не выдумала мужиков красть. Только лучше надо было учиться у бабушки! Мужей воровать — наука тонкая!

Антон хохотнул, а Светка с гордым видом развернулась кругом и пошла вон из комнаты. Глупая Светка, из-за которой я тут застрял… а Оля?

Я все-таки сел. Ночь за окном казалась плотной от черноты. Я пропал сутки назад, и…

— Мне бы позвонить, — сказал я.

— Жена твоя в курсе, не нервничай, — успокоил Антон. — Ты поваром работаешь?

— Почему поваром? — оторопел я.

— Светка говорила, ты блинчики здорово печешь.

Дались им всем эти блинчики!

— Инженер я, — скучно сообщил я и потрогал голову. Голова оказалась завязанной, одежда — на месте. — В конструкторском бюро.

— А-а, — сказал Антон. — Но все равно. Ты с техникой обращаться умеешь, или только конструируешь? А то я тебя позвать хотел.

— Куда?

— В экспедицию.

Я стал разматывать повязку с головы.

— Не трогай, — остановил меня Антон. — Пусть бабуся снимет. Я серьезно. Проект «экспедиция». Восстановление лесного хозяйства на территории Восточной Сибири. В нашей партии пока бабье царство. Семьдесят процентов женщин. Но им в первобытных условиях не очень-то легко.

А мужчинам, что же, легко?

Бабье царство — это у меня в отделе. Тридцать женщин. Умных, трудолюбивых. Очаровательных. И один я. Начальница отдела прочит меня на свое место, — лет через пять, когда удалится на пенсию. Хотя я в начальники вовсе не рвусь. Мы занимаемся как раз тем, что придумываем машины для таких мест, где женщинам работать «не очень-то легко». В шахтах, например, или на строительстве. Там, где лет пятьдесят назад женщины вообще не работали.

Антон говорил что-то, как настоящий вербовщик. А я думал о жизни. Своей. Работа, дом, заботливая жена. Мама, у которой я бываю дважды в неделю, заботливый сын заботливой мамы. Клуб — хорошая игра для взрослых. Нормальная жизнь.

Ах да, еще раз в месяц — в поликлинику, сдавать сперму.

— Ну так что? — спросил Антон. — Согласен? Я поговорю насчет тебя и сообщу.

Четыре женщины — три поколения женщин, от «бабуси» до пятилетней Ларискиной сестренки, стрелявшей в меня любопытными глазищами, — накормили меня ужином. Они придирчиво допрашивали и осматривали меня, и отпустили, только убедившись, что я хорошо себя чувствую.

Я ушел в теплую майскую ночь, полную теплого света окон. Как во все времена уходили мужчины, оставляя окно с теплым светом за тридевять земель. Почему я купился, почти купился на уговоры, и так легко? Поддался очарованию слова «экспедиция».

Или — «нужны мужчины».

Я мужчина.

А каждый нормальный мужчина хочет играть в настоящие мужские игры. Ловить удачу за хвост на больших дорогах. Побеждать врагов и конкурентов. Или просто заниматься настоящей работой. И за настоящие деньги. А что? Тоже поэзия настоящей мужской игры.

Потом я устал об этом думать. Есть предел переживаниям, и нелепым приключениям, слава богу, тоже. Я с удовольствием предвкушал, как влезу под душ, а потом в постель. Интересно, как обстоит дело с душем в районе Восточной Сибири?