Карина Шаинян - Ева в пути

– Он обещал когда-нибудь все-все рассказать, – гордо сказала Ева. – Говорил, что я имею право знать, потому что хорошо ему помогала… А вместо этого стер все файлы, выкинул подзорную трубу и прыгнул в окошко, – ее брови снова задрались, и чистый лоб прорезала еле заметная морщинка. – Сказал, что ничего не скажет, потому что любит меня и не желает зла, и выпрыгнул.

– Может, ты догадываешься, почему? – на всякий случай спросил разочарованный Андрей. Ева насмешливо фыркнула и завела глаза, удивляясь глупости журналиста.

Ева оказалась ушлой и любопытной девчонкой. У нее было всего лишь пять минут до прихода милиции (и лично господина Президента), и Ева потратила их не зря. Секретарша надеялась, что старый астроном не догадается почистить корзину – и оказалась права. Таблицы и расчеты ее не интересовали. А вот текстовый файл под именем «ева» она быстренько распечатала. И смылась по пожарной лестнице, когда в дверь забарабанили тяжелые кулаки, успев прихватить только микроскопический рюкзачок и листок с текстом. Прочитала, а потом бродила, бродила по городу и смотрела, – Ева слегка кивнула на торчащую из рюкзака подзорную трубу. Замерзла, увидела кафе, решила зайти погреться…

– Ну и вот, – развела руками Ева. – Теперь я немножко отдохну и пойду дальше, – она вздохнула, чуть нахмурившись.

– Что – вот? Куда ты идешь? Что было в файле?

– Письмо мне, конечно, – удивилась Ева. – Он же обещал… А! Про что письмо?

– Да, да! – Андрей подался вперед, еле сдерживаясь – так хотелось тряхнуть девчонку за плечи. Ева рылась в рюкзачке, подзорная труба мешала, и девочка отодвигала ее локтем, сердито морщась, а потом с грохотом бросила на стол, – приглушенный свет отразился от линзы, и по потолку пробежал румяный солнечный зайчик. Ева вытащила смятый листок, протянула его Андрею. И вдруг отдернула руку, насупившись. – Он просил никому не говорить, – сказала она. – Это опасно и вообще… не надо знать.

Андрей откинулся на спинку стула, скрипя зубами.

– Я вот прочитала, и не знаю, как теперь, – сказала Ева. Она теребила распечатку, виновато пряча глаза, и Андрей выдохнул, обманчиво расслабляясь, а потом освобожденной пружиной бросился вперед и выхватил листок из липкой горячей ладошки.

– Отдайте! – крикнула Ева. В ее голосе зазвенели слезы, и несколько человек за соседними столиками недовольно оглянулись. Андрей весь скривился от жгучей неловкости, но читать не перестал.

«Милая Ева, – писал старый астроном, – мои расчеты неопровержимо доказывают, что наша Земля очень маленькая и к тому же плоская. Все наблюдения, которые я сделал за последние семнадцать лет, говорят в пользу этой теории. Мне не удалось непосредственно наблюдать трех китов, но косвенные данные…»

– Что за бред? – ошалело спросил Андрей, поднимая глаза на Еву. В глазах девочки стояли слезы, нижняя губа припухла и дрожала.

– Отдайте, – тихо попросила она, протянув ладошку. Андрей вздрогнул, вспомнив случившееся минуту назад и пропущенное мимо сознания. Горячая? Липкая? Проголодавшаяся, растрепанная… Он схватил девчонку за руку, сжал тонкие пальцы – Ева тихо вскрикнула от боли и удивления, уставилась на сплетенные руки, задрав брови:

– Ну вы даете… – пробормотала она. – Это же незаконно! Прикосновения запрещены в самый первый день Президента, нас в школе учили!

– «Закон о неприуможении разочарований», параграф первый, – подтвердил Андрей. – Девочка, ты хоть понимаешь, что происходит? – он мял, тискал ее руку, одурев от ощущения гладкой, живой кожи под пальцами, от тепла, от слабого биения пульса, – от всего, чего он был лишен семнадцать лет и на что уже не надеялся. – Ты хоть понимаешь, что законы Президента невозможно нарушить – а мы! – он расхохотался.

– Отпусти, люди смотрят! – прошипела Ева.

За спиной деликатно откашлялись.

– А, пап, привет, – сказала Ева, мгновенно успокоившись. Андрей поспешно выпустил ее руку и обернулся.

Неприметное, но значительное лицо, аккуратная седая бородка. Теперь Андрей обнаружил то, что никогда не замечал по телевизору: мудрость и древнюю тоску в глазах Президента. Или он просто не хотел видеть то, что давным-давно поняли и приняли другие – пусть неосознанно? Андрей медленно встал.

– Садитесь, – печально сказал Президент и пододвинул себе стул. Грузно умостился за столиком, повернулся к Еве: – Я тебя просил не связываться с этим стариканом? Просил? Чего тебе не хватало?

– Ну мне скучно было, пап, – заканючила Ева, опустив ресницы и разглаживая юбку.