Евгений Лукин: Лечиться будем

Двое идущих навстречу, мгновенно признав в Артёме товарища по диагнозу, приветствовали его улыбкой понимания. Один - крохотный смуглый живчик с ястребиным профилем, другой - сумрачный дылда готического телосложения. Если не изменяет память, обоих Артём видел мельком в «Последнем прибежище».

Приостановились.

– Н-ну? - ядовито произнес готический дылда взамен здравствия. - Что еще учудил наш дядя Док?

– Добрый доктор! - всхохотнул живчик.

– Врач-вредитель, - скрипуче присовокупил Артём, покосившись через плечо на огромный матерчатый глаз, доброжелательно посматривающий на них из-за угла аптеки.

– Хотите новость? - осведомился дылда и, выдержав паузу, огорошил: - Айболит-то наш, оказывается, тоже когда-то в дурке лежал!

– Подумаешь, новость! - хмыкнул живчик. - Он этого и не скрывает. Мало того: говорит, будто вылечить от безумия может лишь тот, кто сам через это прошел…

– Видок! - саркастически подытожил Артём.

– У кого? - подозрительно переспросил дылда и на всякий случай оглядел далеко не безупречные стрелки на собственных брюках.

– Да не у кого, а Эжен Франсуа Видок. - Артём осклабился. - Основатель парижской уголовной полиции. Начинал карьеру в качестве каторжника. Подбирал сотрудников по принципу: «Только преступник может побороть преступление…»

Позубоскалив, примолкли. Ушли в депрессивную фазу.

– Ну и-и… как там теперь? - осторожно спросил дылда, бросив беспокойный взгляд в сторону розового особнячка. - При новой власти… Участковый-то сменился…

– Сам пока не пойму, - сокрушенно признался Артём. - То ли я ему голову заморочил, то ли он мне…

– Но первое-то впечатление… Как хоть зовут-то?

– Валерий Львович. Стелет мягко. Что будет потом - не знаю…

– Мягко - в смысле?

– Н-ну… Арттерапией побаловались…

– И все?

– А чего бы ты хотел? Чтобы он меня с учета снял? Так я и сам на это не пойду.

Склонный к легкому флирту ветерок то ворошил кружевную листву, добираясь до древесных округлостей, то вдруг сладострастно принимался разглаживать складки обвисшего над улочкой плаката «Да здравствует сексуальное большинство!».

– Вы взгляните, - напевно, расслабленно выговорил вдруг ястребиноликий живчик. До этого голос у него был бабий, вредный. Артём чуть не вздрогнул от такой перемены. - Каштаны-то, каштаны! Паникадила! Куда там Киеву…

Собеседники обернулись. Действительно, цвели каштаны красиво.

– Да-а… - тоже расплываясь от умиления, молвил дылда. - А в пойме сейчас что делается… Какая, к чертям, Анталия!

– Вот она, наша Родина… - с нежностью молвил живчик, и Артём почувствовал, как у самого сладко защемило, запело в груди.

– Сазаны на заливных лугах нерестятся, - сдавленно произнес он. - Не сазаны - звери…

– А люди, люди какие! - подхватил живчик. - Душевные, широкие…

Экстаз был близок, но тут неподалеку кликушески запричитала сирена «скорой помощи». Собеседники вздрогнули - и лица их мгновенно приняли деловитое, озабоченное выражение, свойственное представителям малого и среднего бизнеса. Вскоре в направлении проспекта, голося навзрыд, прокатила крестоносная легковушка.

Мелькнули белые халаты и беспощадно выпяченные подбородки медбратьев.

Ощущая неловкость и досаду, трое теперь избегали смотреть друг на друга. Каждый испытывал чувство подростка, уже расстегнувшего в темном уголке первую пуговку на блузке одноклассницы и в этот самый момент застуканного училкой. Замечания, допустим, училка не сделала, прошла мимо, но мгновения-то не вернешь!

– Вчера по зомбишнику шефа здравоохранки показывали, - расстроенно произнес дылда.

– А ты что, телик смотришь? - встревожился живчик.

– Так… иногда…

– Ты осторожнее! А то сам знаешь: двадцать пятый кадр и все такое… Оглянуться не успеешь как закодируют! Проснешься натуралом… - Последнее слово он выговорил с омерзением.

– И что шеф? - отрывисто поинтересовался Артём.

Ответом была сардоническая улыбка, возникающая обычно, если кто не знает, при столбняке - в результате судорожного сокращения лицевых мышц.

– Да ничего нового. Сказал: «Если симптомы укладываются в рамки законодательства, мы можем лишь приветствовать такую душевную болезнь…»

– Крепко сказано! - язвительно заметил Артём. - Только вот что-то приветствий не слышно, а?