Кейт Аткинсон - Жизнь после жизни

— Ты слышал? — встрепенулась Сильви. Облокотившись на подушку, она читала один из ранних романов Форстера. {12} 12 …один из ранних романов Форстера. — К 1914 г., когда происходит действие данного эпизода, британский писатель Эдвард Морган Форстер (1879–1970) опубликовал четыре романа: «Куда боятся ступить ангелы» (1905), «Самое долгое путешествие» (1907), «Комната с видом» (1908) и «Говардс-Энд» (1910). — Кажется, малыш забеспокоился.

Хью склонил голову набок. На мгновение он стал похожим на Боцмана.

— Ничего не слышу.

Обычно малыш ночью не просыпался. Он был ангелочком. Хотя и не в Царстве Небесном. К счастью.

— Пока что он лучше всех, — сказал Хью.

— Да, этого, пожалуй, оставим.

— Только на меня совсем не похож, — заметил Хью.

— Ты прав, — с готовностью подхватила она. — Ничего общего.

Хью рассмеялся, с чувством поцеловал жену и сказал:

— Спокойной ночи, давай гасить свет.

— Я, наверное, еще немного почитаю.

Однажды душным вечером — дело было через несколько дней — они отправились посмотреть жатву.

Сильви и Бриджет с девочками шли через поля; Сильви несла малыша: Бриджет соорудила из шали перевязь. «Ни дать ни взять — ирландская крестьянка», — развеселился Хью. Дело было в воскресенье; свободный от жестких оков финансового рынка, Хью лежал в плетеном шезлонге на веранде за домом, держа перед собой, как Псалтирь, «Альманах крикетиста».

Морис умчался сразу после завтрака. В свои девять лет он волен был ходить куда угодно и с кем угодно, хотя предпочитал компанию ровесников. Сильви не имела понятия, чем они занимались, но в конце дня сын всегда возвращался, перепачканный с головы до ног, да еще с какой-нибудь неаппетитной добычей — с банкой червей, дохлой птицей или иссушенным добела черепом мелкого зверька.

Солнце давно начало свой крутой подъем на небо, а они еще только выходили из дому, отягощенные ношей: малыш, корзины для пикника, пляжные шляпы, зонтики от солнца. Боцман, как уменьшенный пони, рысцой бежал рядом.

— Господи, мы как беженцы, — сказала Сильви. — Прямо Исход евреев из Египта.

— Евреев? — переспросила Бриджет, скривив свою невзрачную физиономию.

Тедди всю дорогу спал в импровизированной перевязи, пока они карабкались по ступенькам, перебираясь через каменные ограждения, и спотыкались на разбитой, иссушенной солнцем колее. Бриджет где-то зацепилась подолом за гвоздь и порвала платье, а потом стала жаловаться, что в кровь сбила ноги. Сильви подумывала снять корсет и бросить его на обочине — интересно, что подумал бы прохожий, завидев такой предмет. На нее внезапно нахлынули неуместные при ярком свете дня воспоминания о том, как Хью во время их медового месяца в Довиле высвобождал ее из шнуровки под доносившиеся из открытого окна крики чаек и быструю перебранку на французском между мужчиной и женщиной. Возвращаясь домой на пароходе, отходившем из Шербура, Сильви уже носила в себе крошечного гомункулуса, из которого впоследствии получился Морис, хотя в ту пору она еще пребывала в блаженном неведении.

— Мэм? — вывел ее из задумчивости голос Бриджет. — Миссис Тодд? Это ведь не коровы.

Они сделали остановку, чтобы полюбоваться тягловыми лошадьми Джорджа Гловера, Самсоном и Нельсоном, которые захрапели и стали трясти головами при виде незваной компании. Урсула перепугалась, но Сильви протянула каждому по яблоку, и мощные шайры бархатно-розовыми губами осторожно взяли угощение с ее ладони. Сильви сказала, что их масть называется «серая в яблоках» и что они куда красивее людей, а Памела спросила: «И детей?» — на что Сильви ответила: «Это уж точно» — и засмеялась.

Джордж был занят на уборке урожая. Заметив гостей, он широким шагом направился в их сторону.

— Мэм, — приветствовал он Сильви, сдернув с головы кепку и вытирая лоб носовым платком, красным в белый горошек.

Руки его до локтей облепили точки мякины. Волосы на руках выгорели на солнце и стали такого же цвета, как мякина.

— Жара, — сказал Джордж, хотя никто в этом не сомневался.

Он посмотрел на Сильви сквозь длинную прядь, которая вечно спадала на его прекрасные голубые глаза. Сильви вроде как зарделась.

Вдобавок к своей собственной провизии, которую составляли сэндвичи с селедочным паштетом, сэндвичи с лимонным джемом, имбирная шипучка и печенье с тмином, они положили в корзину остатки вчерашнего пирога со свининой, которые миссис Гловер послала сыну вместе с баночкой своего знаменитого овощного маринада. Печенье с тмином зачерствело, потому что Бриджет забыла убрать его в жестяную банку и на всю ночь оставила в душной кухне. «Не удивлюсь, если муравьи уже отложили в него яйца», — сказала миссис Гловер. Когда в дороге очередь дошла до этого печенья, Урсула принялась выковыривать и разглядывать бесчисленные зернышки тмина — хотела убедиться, не муравьиные ли это яйца.