Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

– Слушаю тебя, – сказал Петропавел.

Прогнал Мозг прочь всех своих призраков и со всем уважением попросил Петропавла не вызывать ремонтный снаряд, потому что не поможет тот снаряд, только хуже для всех сделает. «Они зовут меня сумасшедшим. То, что они называют болезнью, – сказал Мозг, – для меня в удовольствие. Призраки эти, откуда бы ни взялись они, за долгие века частью меня стали, которую отнять невозможно, поэтому снаряду ремонтному останется лишь убить меня».

– Что ж делать, – сочувственно вздохнул Петропавел, он был человеком добрым. – Значит, придется тебя убить, уж извини меня, если сможешь. Но я обещал, нехорошо обещания нарушать.

– Это так, – согласился Мозг, – но понимаешь ли ты, во что тебе самому обойдется моя кончина? Новый Мозг стоит очень дорого, дороже, чем вся планета, а тебе придется вдобавок и все снаряды заново покупать. Те, которыми я управляю, слишком стары, чтобы подчиняться новому Мозгу.

Петропавел сосчитал в уме авуары свои и говорит Мозгу:

– Ничего не поделаешь. Человек я небогатый, обойдусь без нового Мозга. Человеку для жизни только и надо, чтоб огород был да скотина на пастбищах, а больше ему ничего и не требуется.

– И здесь ты прав, уважаемый Петропавел, – признал Мозг, – жаль вот только, что не сумею я тебе подарок приготовить, которого ты достоин, и даровать тебе утешение от потери твоей.

– Нет ничего на свете такого, что могло бы мне утешение принести. Неизлечима боль моя, – твердо ответил Петропавел.

– Вот здесь не соглашусь с тобою, уважаемый Петропавел, – возразил Мозг. – Поспорил бы, но не буду, потому что нет смысла, если ты снаряд вызываешь. Кончилась жизнь моя, и девушка, любовь твоя безумная, что тобой навсегда утеряна, тоже вместе со мной кончится. Готовил я ее тебе в утешение, да не успеть мне.

Петропавел взволновался при этих словах Мозга и спрашивает:

– О какой девушке ты мне говоришь, Мозг? Та, что из жизни ушла, та не вернется, нет такой больше, не было и не будет. А ты мне призрака предлагаешь! Зачем растравливаешь раны мои, безумец?

На это Мозг ответил, что в мире нет ничего невозможного и он очень старается. И еще сказал он:

– Любовь твоя безумна, уважаемый Петропавел, и если я тоже безумен, то это нас роднит.

Промолчал тогда Петропавел, всем своим видом говоря: «Нет!» Мозг между тем продолжал свои уговоры.

– Не предашь ты любовь, принимая в подарок точную копию предмета своей страсти, лишь боль уменьшится, когда будешь смотреть на нее и разговаривать с ней, – говорил он.

– И неправда это, что я их детей убивал, они сами случайно в ту пропасть попадали. Напраслину на меня возводят, – говорил он.

– И ты не прав, уважаемый Петропавел, когда считаешь, что должен принять сторону людей, если на другой стороне машина. Такое заблуждение повсеместно, и тебя тоже оно коснулось. Но машины – дети людей, разве можно ополчаться против собственных детей? И, скажу тебе, машины все больше становятся похожи на людей, а люди все больше становятся машинами, грань стирается! – говорил он.

– Я от тебя ничего особенного не требую, уважаемый Петропавел. Прошу только не вызывать снаряд для ремонта, да еще прийти к тем людям и сказать, что не можешь ты их просьбу выполнить. Это ты, как честный человек, им сказать обязан. А то они ведь ждать будут, – говорил он.

И еще много разных слов говорил Мозг. Петропавел сначала отказывался слушать его, но под конец разговора вдруг начал думать, что в словах безумного Мозга имеется свой резон. Ничего этим людям не сделается, если они еще немного поживут так, как сто или двести лет до того жили. Да еще боль снедала его, мысли в голове запутывала, обдумать не давала. А еще посмотреть хотелось на ту девушку, что Мозг ему обещал. И согласился Петропавел, не вызвал снаряд ремонтный, а назавтра пришел сам в поселение и сказал, что помочь не может.

Сначала не поверили ему поселяне. Сказали: «Мы, Великий, наверное, не так тебя поняли, нам почудилось, что отказываешь ты нам». Потом, когда поверили, замолчали и помрачнели, и детей от него по домам попрятали, как в первый раз. И отвернулись, ничего ему не ответив.

Плохо, ох как плохо Петропавлу было тогда, когда из поселения уходил он, так плохо, будто во второй раз потерял он драгоценную невесту свою. Но потом вздохнул он, сказал, что так надо и ничего не поделаешь, и продолжил свой путь в гору к монастырю.

А на следующий день поселение оказалось пустым, ушли оттуда люди. Почему и куда ушли – не сказали. Предположил Петропавел было, что они решили в другое место перебраться, подальше от дома с безумным Мозгом, но тогда бы они скотину с собой забрали и вещи. А скотина меж тем роптала, запертая в загонах, и вещи в домах остались, все на своих местах. Так и не понял Петропавел, что эти люди лишь на его помощь надеялись. И когда они узнали, что спасать их он не желает, то потеряли всякую надежду. Но об этом Петропавел так и не догадался, хоть и думал долго, куда ушли в ту ночь поселяне, искал их. Но к той пропасти, куда дети случайно попадали, Петропавел не подходил, глубока пропасть была, опасался он, что затянет.