Владимир Немцов - Когда приближаются дали…

Доктор химических наук Литовцев руководил лабораторией, где разрабатывались некоторые синтетические материалы, необходимые для строительной промышленности. Эта лаборатория, где работал инженер Дарков, была несколько на отшибе от института, считалась «отдельной» и подчинялась только руководству института. — Будучи с Васильевым почти на равных правах, доктор химических наук не скрывал своего пренебрежения к инженеру-механику, который-де, ничего не понимая в химии, ставит невыполнимые технические условия. И летучесть, оказывается, у «лидарита» большая, и вязкость не та, и, главное, стоимость велика.

И сейчас пришлось милейшему Валентину Игнатьевичу прилететь к черту на кулички. Мало ли что!

Васильев сидел в своем кабинете — крохотной комнатушке сборного домика — и, неприязненно посматривая на гостя, задавал себе один и тот же вопрос: зачем Литовцев летел в такую даль?

Не снимая пальто, Валентин Игнатьевич развалился на диванчике и, поглаживая лысину с темным венчиком волос, благодушно рокотал:

— Ну и грязища, я вам скажу… Пока ехал с аэродрома, думал, богу душу отдам. Трясет, мотает по ухабам, колдобинам. Но что поделаешь! Как говорили латиняне, «салюс публика — супрема лекс». То есть «общее благо — высший закон». Мой молодой соавтор товарищ Дарков изволили заболеть, вот и пришлось потрясти свои старые кости.

— Как спали? — спросил Васильев. — Устроились сносно?

Валентин Игнатьевич вытянул из рукавов жесткие манжеты с золотыми запонками, проверил, крепко ли они держатся, усмехнулся:

— Великолепно! Почти как в гостинице районного масштаба. Но, как говорится, «пер аспера ад астра». Через тернии к звездам.

Васильев поежился от холода и застегнул пуговицу на воротнике своей рабочей куртки.

— До звезд нам пока еще далеко. Задержались с монтажом, оборудованием. А зима уже на пороге.

— В этом ваша главная беда, Александр Петрович, — укоризненно проворковал Литовцев. — Масштабы не те выбираете. Ну зачем вам понадобилось строить здесь? Я, конечно, понимаю: патриотический подъем, освоение Сибири, целина, то, другое, третье. Но ведь мы с вами не комсомольцы. С нас и спрос другой. Силенки надо поберечь на более серьезные дела.

— Опытные и дальновидные люди, которых я глубоко уважаю, утвердили проект строительства.

— А кто его проектировал? — не без ехидства спросил Литовцев. — Кто настаивал, что надо строить примерно в этих местах? Проект вы обосновали убедительно. Для скоростного строительства материалов здесь нет, привозить их дорого. Климат, как говорится, резко континентальный, что важно для массовой проверки лидаритовых домов… Короче говоря, все это звучит веско. Но, дорогой Александр Петрович, первого успеха мы с вами уже достигли. Лидаритовый домик полгода находится в эксплуатации. Никаких нареканий нет. Почему вы не откликнулись на разумное предложение наших хозяйственников построить дачный поселок из лидарита для сотрудников института?

— Подождут. Здесь, где действительно рождается будущее, поселки нужнее.

Валентин Игнатьевич иронически поднял густые брови, похожие на черных гусениц.

— Страшнейший утилитаризм. А я-то считал, что будущее рождается в научных институтах. Разве мы с вами не на потомков работаем?

Ссылка на потомков не понравилась Васильеву. Он резко двинул стулом.

— Боюсь, что вы несколько ограничиваете понятие «потомки».

Литовцев не понял намека, откинул в сторону тяжелую палку и продолжал делиться своими мыслями:

— Вы изволили упомянуть, Александр Петрович, насчет ограниченности некоторых понятий. Вот и вас упрекают в том, что вы сознательно ограничиваете возможности вашего метода. Я, например, беседовал кое с кем из ученого совета, — он оглянулся на дверь. — Не буду конкретизировать, Александр Петрович. Оказывается, многим не нравится ваша нарочитая приземленность. Дома-то у вас одноэтажные.

— Простите, Валентин Игнатьевич, — холодно произнес Васильев. — Вы не были на заседании совета, а потому повторили абсолютно неподходящее к данному случаю слово «нарочитость». Это давний спор, и мои позиции были подкреплены экономическими, техническими, эстетическими и всякими другими соображениями. У нас огромные пространства: степи, тундра, пустыни. Да и в других местах, где раскинулись колхозные и совхозные поля, люди хотят жить в хороших и — ближе к земле — удобных домах. Им не нужны высотные здания.

Литовцев снисходительно улыбнулся: