Пьер Бордаж - Еврозона

Мы слишком долго спали на наших богатствах…

Я тут же бросился в его комнату, преследуемый ругательствами Стефф, ткнул ножом в матрац, вспорол его сбоку и развёл края надреза. Когда я обнаружил первые пачки денег, я чуть не подпрыгнул от радости.

— Он спал на них! Ты супер, Пиб. Я сама должна была догадаться.

Стефф бросилась мне на шею и поцеловала в щёку. Потом отодвинула труп в сторону, и он свалился в щель между кроватью и стеной.

Триллион — это изрядная гора бумаги, даже в купюрах по миллиону евро. Мы втиснули всё в четыре больших мешка, которые нашли в гостиной. Странным образом наша эйфория быстро улетучилась. Мы только что пережили мечту всякого беззоновца — получить в руки такую кучу бабла, которая могла бы открыть ему дверь в новую жизнь. Но для этого нам придётся сперва тащить эти мешки в нору перекупщика, поменять их там на дольюани, потом суметь незаметно смыться из города и добраться до одной из тех стран, где свобода — не просто слово, напечатанное в словаре.

По этому пути мы ушли не очень далеко. У подножия лестницы нас ослепил луч прожектора. Мы оцепенели. В темноте мы смутно различили очертания нескольких фигур, по плиткам пола скрипели подошвы. На улице начал накрапывать дождь. И тут же ливень окутал двор дома мрачной завесой.

— Ну класс, правда, Стефф? И, как видишь, тебе даже не понадобилось самой до меня добираться. Я уже тут как тут. Мне с самого начала было ясно, что ты умница. Мне бы никогда не вытянуть из старого хрыча, где он всё это прячет. Но теперь ты своё отработала. Давай-ка деньги мне, я найду им применение.

От угрозы, исходящей от этого низкого, очень спокойного голоса, у меня мурашки пробежали по спине. Стефф отставила свои мешки и тыльной стороной ладони отёрла лоб.

— Давай сюда мои дольюани!

И хотя почти ничего не было видно, я не сомневался, что на нас направлены не только взгляды.

— Только после того, как я их пересчитаю. Это потребует времени.

Она кивнула. Жест казался равнодушным, но я всё же разглядел в её глазах бездонный страх.

— Одно могу тебе сказать сразу: эти твои бумажки почти ничего не стоят. Десять, ну, может, пятнадцать тысяч дольюаней, если повезёт.

Десять-пятнадцать тысяч? Это хоть и звучало не так впечатляюще, как триллион, но эту сумму хотя бы можно было себе представить. И этого бы вполне хватило на поездку в страну без имплантированных чипов.

— Ты что, смеёшься надо мной? — прошипела Стефф. — Меньше, чем за миллион дольюаней я монеты не отдам.

— Ты получишь ровно ту цену, о которой мы договорились, шлюшка. Не думай, что если мы разок-другой потрахались…

Стефф нырнула в темноту из-под луча прожектора.

— Беги, Пиб!

Хлестнул выстрел, молния разорвала темноту, и я услышал свист пули, вошедшей в плоть совсем рядом. Луч света метнулся и полоснул по стене, по ступеням лестницы и разбитым плиткам. Раздались ещё выстрелы, ночь наполнилась мерзким запахом сгоревшего пороха. Парализованный от страха, я пригнулся у стены, за своими двумя мешками. Стефф продолжала стрелять, перебегая с места на место. Другие лучи света пытались её поймать, но она всякий раз уворачивалась, то откатившись, то ловко отскочив.

— Беги, Пиб!

Её голос вывел меня из оцепенения. Вокруг свистели пули. Я воспользовался кратким моментом затишья, чтобы скользнуть под лестницу, и упал на какую-то дверь, которая с грохотом распахнулась.

— Держите мальца! Сейчас он сбежит!

На пятой точке я съехал по перилам лестницы вниз и приземлился спиной на сырой пол, как жук, трепыхая лапками. Так и не выпустив из рук мешки, я с трудом встал на ноги и бросился прочь, от боли и страха не соображая уже ничего. Я бежал анфиладой подвалов, переходящих один в другой. Выстрелы и крики постепенно стихли. Я пробежал по какому-то туннелю, взобрался вверх по какой-то лестнице и очутился посреди полуразрушенного здания. Я даже не пытался выяснить, где нахожусь, а просто бросился в ближайший переулок, где чуть не упал, споткнувшись о вытянутые ноги какого-то хлач-наркомана. Остановился я лишь после того, как со скоростью бешеной собаки пробежал не меньше чем с десяток улиц. После этого мне стало ясно, что я бросил Стефф в беде, оставил её одну с бандой убийц, и от этой мысли ноги подо мной подкосились. Я упал на бортик тротуара и разразился слезами.

Маджуб прикинул, что полтриллиона евро могут стоить около ста тысяч дольюаней.

— Купюры по миллиону евро в ходу на рынке, поскольку валюта претерпела чудовищную инфляцию. Мы, беззоновцы, потомки миллионов тех бедняг, которые после великого кризиса сороковых годов пришли к полному краху. А в мире, где правят лишь экономические соображения, тот, кто не может потреблять, не имеет права на существование…