Ярослав Кузьминов - Пиратские делишки

Надзиратель перечислил и другие ветви Обучилища, среди них: «ветвь дисциплинарного надзора на морских судах», «ветвь криминальных кланов», «ветвь политики провинций», «ветвь разведки на местности», «ветвь научного шпионажа» и десяток ветвей контрразведки. Контрразведке уделялось большое внимание. Столичная Провинция была озабочена тем, чтобы не давать элитам других регионов залезать своими грязными лапами в секреты ее научных изысканий.

Закончив, надзиратель предложил задать вопросы и выбрать ветвь. Ученикам не давалось времени на размышление. Многим, впрочем, вообще не предоставлялся выбор. Их распределяли, и они так и не узнавали о структуре Обучилища, окончив его. После того, как выбор делался, ученик не возвращался в общежитие, а переводился под конвоем в общежитие выбранной ветви. Михаил задал единственный вопрос: «Международные отношения с заморскими нациями существуют лишь в теории или также на практике?» Ответом надзирателя было: «Вы понимаете, что мой ответ на вопрос лишит вас возможности выбирать?» И Михаил ясно понял, что с самого того момента, когда ему сообщили про ветвь международных отношений, он лишился выбора. Его заранее избрали для этой ветви. «Я согласен», — просто ответил он, и собеседование закончилось.

Сюрпризы на ветви начались с самого начала. Во-первых, Михаилу завязали глаза и везли несколько часов, во-вторых, здание располагалось на берегу залива, прижатое к уступу плато. Бухта и столица отсюда видны не были, зато видна была граница залива. Водную гладь взрезала стена со стрелковыми башнями. Ощетиненные корабли стояли вдоль внешней стороны стены. За прошедшие столетия власти конфедерации не жалели средств на укрепление линии обороны.

Но главной новостью для Михаила стало другое. Вдали в стене виднелся проем, и через него проходили корабли! В обе стороны! Предположения Михаила о заговоре начали подтверждаться. У него затряслись руки, и захотелось петь.

На этом удивительные вещи не кончились. Старшие ученики в голос обсуждали, что эпидемии, возможно, не было, причем даже в присутствии преподавателей. И за это никого не отправляли к избиенщикам.

На первых двух курсах через дисциплинарные избиения прошли, пожалуй, все ученики: побоями карались малейшие нарушения распорядка. Поначалу в Обучилище было непривычно и страшно, после младучилища, где на пятьсот мальчишек приходился один побивальщик (даже не избиенщик). Теперь, на ветви международных отношений, было непривычно и страшно, что за такие разговоры учеников не наказывают.

Более того, обсуждалось в голос, что восточные провинции давно отделились от Конфедерации, а Горная даже осваивает плато с расчетом выйти к морю на другой стороне континента. Спустя три года обучения он узнал, в чем было дело. Оказывается, старшим ученикам читались курсы альтернативной истории Конфедерации, и для практики публично обсуждались такие сюжеты. На предпоследнем курсе даже писалась курсовая работа, с одной темой для всех, но разным содержанием у каждого: «Альтернативная история Конфедерации». Написать свой вариант альтернативной истории было не так просто, для этого требовалось отличное владение фактами. Альтернативная история должна была целиком объяснять те исторические факты, которые могут быть подвергнуты наблюдению, например, существование Архипелага и брошенных городов, на тот случай, если заморские нации захотят проверять. При этом альтернативная история должна рисовать иную картину развития , чтобы создать у заморских наций иллюзорное представление о научном потенциале Конфедерации, ее производственной мощи и политическом устройстве. На последнем году обучения, после сдачи этой интересной курсовой, от учеников требовалось забыть все предыдущие варианты и заучить наизусть «Официальную альтернативную историю Конфедерации для сообщения дипломатическим представителям заморских держав».

Поразительные вещи этим не ограничивались. Первые два года на ветви были посвящены исключительно изучению языков. Языки Желтолицых и Краснолицых казались поначалу непостижимыми. Они строились на иных принципах, нежели диалекты Конфедерации. Провинции в пределах Конфедерации имели свой говор и свои нюансы в письменности. Но предложения во всех диалектах хотя бы состояли из слов, и слова шли в одинаковой последовательности. А в языках двух других наций такой вещи, как предложение, вообще не было, и даже слова далеко не всегда состояли из букв. Язык пиратов изучался в конце, и постичь его было проще, потому что он представлял собой сборную солянку из всех трех национальных языков, причем у языка Архипелага (родителя языка Конфедерации) пираты позаимствовали не только большинство морских терминов, но и буквенный алфавит. Не случайно, изучению пиратского предшествовал полугодовой курс «Дивергенция и конвергенция языков».