Анна Семироль: Игрушки дома Баллантайн

— Вы ничего не понимаете, дядюшка! — звонко кричит Кэрол. — Я его действительно вернула! Я люблю его, он живой! Ему тяжело понять, что произошло, но нужно лишь время! Он привыкнет!

Джозеф Хейст стискивает трубку в кулаке, обжигает пальцы, вскрикивает и обрушивает на воспитанницу весь свой гнев:

— Кэролайн Баллантайн, замолчи! Брендон никогда тебе не принадлежал, у него семья! Забыла? Напоминаю: у него жена и дочь! Если у Брендона сохранилась хоть крупица памяти, он помнит их! И захочет вернуться. Что увидят родные, похоронившие его три с половиной года назад?

Кэрол бледнеет, резко выдыхает. Шаг в сторону с мощеной дорожки. Ветер треплет русые пряди, глаза темны от злости, плечи гордо расправлены.

— Запомните одну вещь, дядюшка: Брендон — мой. Я люблю его, я его вернула и никогда не отпущу! У него больше никого нет. Только я.

Учитель Хейст хватает девушку за локоть, подтаскивает к себе.

— То, что ты вытворяешь, для него хуже, чем смерть, — с горечью говорит он. — И если карой твоим родителям за их деяния были болезнь и гибель, то свое наказание ты выбрала сама. Девочка, он никогда тебя не простит.

Хейст отталкивает Кэрол и уходит прочь. У ворот останавливается и бросает через плечо:

— Через неделю жду тебя на ужин к пяти вечера. Тобой заинтересовался сын моих старых друзей. Пора бы тебе замуж, Кэролайн.

Брендон сидит в кресле и слушает, как отсчитывают время старые часы на комоде. Этот звук заменяет ему биение собственного сердца. Он представляет себе, будто ритмичные удары доносятся из его грудной клетки. Будто бежит по сосудам кровь и легкие гоняют туда-сюда воздух. Иногда Брендон забывается и ощущает себя живым. В такие мгновения он вспоминает о жене и маленькой дочери. «Обязательно летом свожу их к океану», — думает он, и улыбка трогает бескровные губы.

— Иди ко мне, — мурлычет сонная Кэрол из-под одеяла.

Улыбка гаснет.

Брендон садится в изголовье кровати и гладит Кэрол по волосам. Ей нравится, когда он перебирает пряди, касается ее тела. Ей нравится, когда он приносит ей в постель завтрак. Брендон идеально готовит. Брендон заботливо сопровождает мисс Баллантайн на вечерних прогулках. Брендон прекрасно вальсирует под мелодию музыкальной шкатулки, изготовленной Кэрол.

Он ненавидит вальсы.

— Ты же счастлив со мной, да? — спрашивает Кэрол, не открывая глаз.

Брендон знает, что сейчас она не смотрит на него, но все равно кивает. Так нужно Кэрол Баллантайн.

— Если бы ты только мог знать, как я по тебе скучала эти годы… Я думала лишь о том, как тебя вернуть. Я перечитала сотню книг по механике, я перетаскала в лабораторию тонны деталей с дядюшкиного завода. Я отыскала в домашних тайниках запретные отцовские книги. Брендон… Как мне было плохо от этих знаний и от страха, что я не смогу с ними совладать!

Плечо девушки под его ладонью напрягается. Кэрол садится в постели, хмурится. Проводит пальцем по щеке Брендона, трогает губы.

— Я люблю тебя. Потому и лишила голоса, — говорит она, глядя в сторону. — Больше всего на свете я боялась, что по твоим первым словам пойму: у меня ничего не вышло.

Руки в белых перчатках замирают. Брендон вслушивается в тиканье часов, начинает считать за ними. Сейчас ему хочется слышать только часы.

— Мистер Хейст старается убедить меня в том, что я сделала ошибку.

Шелестит легкая ткань ночной сорочки. Кэрол подходит к окну и впускает в комнату утро. С улицы пахнет горячей выпечкой, мальчишки звонко выкрикивают заголовки утренних газет. Девушка стоит лицом к окну, мягкие изгибы тела просвечивают сквозь тонкие кружева. Брендону не хочется ни ее тела, ни свежей сдобы. Если б Кэрол пожелала, то услышала бы, как посвистывает воздух в трубках его горла. Так бывает, когда Брендоном овладевает отчаяние.

— Ты же любишь меня, Брендон?

Конечно же, он кивает и закрывает глаза. Они могут выдать.

— Тогда докажи.

Он уходит в библиотеку и приносит оттуда музыкальную шкатулку. Заводит, ставит ее на комод рядом с часами и протягивает Кэрол руку. Девушка смотрит на него с печальной усмешкой.

— Да, ты уяснил, что мне нравятся вальсы.

Железные суставы и шестеренки поскрипывают в такт мелодии. Руки в белых перчатках бережно придерживают Кэрол за талию. Брендон смотрит вверх и улыбается. Когда-то давно он читал, что так делают все счастливые влюбленные.

В груди становится горячее, воздух в трубках горла свистит все громче.

Дома тихо. Слуги собираются обедать, Кэрол уехала на очередной раут. Вернется поздно, будет плакать. Брендон знает это наверняка. Раз за разом повторяется одно и то же. Она приезжает, разувается в вестибюле и несется по лестнице, коридорами, шурша пышным платьем и размазывая тушь по бледным щекам. Зовет Брендона, бросается к нему в объятья и долго-долго кается, с кем танцевала, какие комплименты от кого получила и как ей гадко сейчас.