Виктория Александрова: Жизнь на двоих

Вздохнула, насильно возвращая свой взор на узкие городские улицы. Сегодня мне предстоит важное дело. Только бы найти нужный дом!

Бумажка, скорее даже клочок, с адресом смялся, чернила заметно стерлись. Оставалось надеяться лишь на свою память и знание города. Хотя бы теоретическое.

— Кажется, нашла! — прошептала я, осматривая неуклюжий деревянный дом с протекшей крышей.

Поднявшись по скрипучему крыльцу к двери, я неуверенно постучала.

Открыла пожилая женщина в бедном, местами заштопанном платье и тростью в руке.

— Чем могу вам помочь? — насторожено спросила старушка, осматривая мою закутанную в плащ фигуру.

— Я ищу Софию, она дома? — облизав пересохшие от волнения губы, сказала я.

София — одна из моих фрейлин, рассказывала мне о травнице, той самой нищенке, что дала мне цветок зверобоя. По словам девушки, она не раз гостила у Ульяны. Ещё София говорила, что ее подруга творит чудеса своими зельями. Уж если она не поможет матери, то и профессиональные врачи окажутся бессильны! Я уверена в этом!

— К сожалению, ее сейчас нет, — покачала головой старушка. — Быть может, передать ей что-то?

— Нет, спасибо, — прошептала я, чувствуя, как надежда внутри меня разбивается на мелкие осколки.

Я спустилась с крыльца и намеревалась уже пойти в сторону дома, как старушка снова окликнула меня:

— Что ты хотела-то, дочка?

— Я ищу травницу Ульяну, — безразлично отозвалась я. — Моя мать больна. Лихорадка не проходит целую неделю. Эта девушка была моей последней надеждой.

— Уля живет в лесу, — внезапно произнесла старушка. — Выйди через центральные ворота и иди по тракту до старого дуба. А там сверни направо и по узкой тропинке дойдешь до травницы. Боже благослови твою матушку!

Я застыла в изумлении, не зная, как благодарить старушку. Но та уже закрывала дверь.

— Спасибо! — успела крикнуть я, вкладывая в голос как можно больше тепла.

Старушка ничего не ответила, лишь улыбнулась на прощание. А я уже бежала к воротам.

Ульяна

Жила я в чаще леса в маленьком домике, доставшимся мне в наследство от матери. Она погибла три года назад. Пошла собирать ромашку и не вернулась. Потом егеря говорили, что в болоте случайно нашли. Даже не поверили сначала. Любой паренек в городе знает, что ромашка не растет на топких местах. И как там оказалась моя мать, осталось загадкой для всех.

Ее знали многие. Она была повитухой и лекарем, могла вылечить любую болезнь и выходить беременную женщину, спасти и ее жизнь, и жизнь ребенка.

Именно мама учила меня врачеванию. Заставляла запоминать названия трав и способы их применения, показывала, как правильно готовить мази и отвары. Она передала мне все свои знания и опыт, а еще… она просто любила свою дочь. И желала ей добра.

Когда я узнала о ее смерти, то очень долго не верила. Думала, что это такая шутка, розыгрыш. Пока собственными глазами не увидела мамино тело.

Никогда не забуду белое лицо, непонятно чем порезанные руки, но самое главное — глаза. Даже в мертвых, невидящих глазах стоял неприкрытый ужас. Мне было лишь двенадцать, но даже тогда я поняла — смерть матери не была случайной.

Вот только кому мешала одинокая травница? Ответа на этот вопрос я не знала.

Рано утром я отправилась к Савке, прихватив отвар шалфея для его отца и сироп шиповника для паренька. Он просто обожал это «лакомство», как называл моё нехитрое снадобье сам Савка. Витамины витаминами, но и сладкий вкус еще никто не отменял. А уж как мой друг любил вкусненькое!

У сапожника я пробыла до самого обеда. Спохватилась только, когда часы пробили два.

Время пролетело быстро. Отец Савки — Михаил — был добрым и веселым человеком. Всегда шутил и улыбался в свою длинную бороду. Широкоплечий, мускулистый, высокий — настоящий мужчина. А в сочетании с доброй душой он казался мне идеалом.

Что ни говори, а время я провела замечательно. Жаль, правда, что домой пора. Работа. И капусту не забыть полить. Это единственный овощ, что растёт рядом с моим жилищем. На соке из свежих листьев готовятся многие важные лекарства, так что их необходимо постоянно держать под рукой. Летом — в земле, а зимой в погребе.

Еще одичавшая петрушка-самосейка кучерявится повсюду, так что её корешки тоже к моим услугам в любой момент. А в остальном — огородничать-то мне и некогда. Да и руки необходимо держать в холе и чистоте. Род занятий обязывает.

Дома все было спокойно. Кому придет в голову забраться в старенькую избушку бедной травницы? У меня кроме трав и брать-то нечего!