Юрий Никитин: Alouette, little Alouette…

Не успел сообразить, где ее видел, если видел, все-таки это не его круг, как она широко улыбнулась во весь рот, полный ослепительных зубов, сверкнувших, как солнце.

– Здравствуй, Макс!

Он остановился, чуточку ошалелый, не спутала ли она его с кем-то, но в следующее мгновение в затуманенном графиками и формулами мозгу вспыхнуло: это же та самоуверенная светская львица, что тогда… гм, хоть они и не в стенах научного городка, но даже рядом с ним такое даже выговорить стыдно.

– Простите, – выговорил он наконец, – вы та… что в отеле Кэпитэл Гранд… тогда… ну да, помню…

– Меня зовут Аллуэтта, – сказала она. – Разве я не говорила?

– Нет, – ответил он со старомодной вежливостью. – Этого вы не сказали.

– Да? А о чем же я говорила?

Он развел руками.

– Простите, не помню. Но не думаю, что это касалось воздействия ингибиторов апилазетигинга с бетаквазиньюслитерингом. Тогда бы я запомнил, уверяю вас.

– Тогда почему? – спросила она в упор. – Почему ты прикинулся жиголо?

– Разве? – поинтересовался он. – А мне кажется, вы просто подошли, взяли меня так это по-хозяйски и повели в свои роскошные покои. Как выяснилось, на вязку. Я и пикнуть не успел.

Она спросила задиристо:

– А что? Тебе было плохо?

Он сдвинул плечами.

– Да не скажу, но… знаете ли, барышня, приличные люди такие вопросы не обсуждают на улице.

– Зайдем в кафе, – предложила она и указала на гостеприимно распахнутые двери всего в сотне шагов дальше по улице.

– Простите, – ответил он церемонно, – однако мне весьма нужно идти. Даже надобно. Работы много. Работа – это такое занятие, как бы вам объяснить подоступнее… Нет, пусть кто-нибудь другой объяснит, я не сумею. До свидания.

Она сказала уже с нарастающим гневом:

– Как это? Здесь же я!

Он окинул ее внимательным взглядом и проговорил с некоторой задержкой:

– Ну да, вы… красивая и богатая, верно?

– Еще как, – ответила она гордо. – Я единственная дочь Фирестоуна Бретонского!

Его лицо не изменилось, он сказал только:

– Наверное, дочь чего-то очень важного? Извините, из всех шишек я запомнил только фамилию президента, да и то с трудом. Они же временные, а ученые – всегда ученые. Будьте здоровы, леди..

Он повернулся уходить, она ухватила его за рукав.

– Мой отец, да будет тебе известно, владеет капиталом в семьсот миллиардов!

Он спросил едко:

– А что такое бозон Хиса, он знает? Нет?.. А докторская у него по нейрохирургии или физиологии простейших? Нет? Ну тогда простите, леди.

Она вцепилась в рукав крепче, удержала.

– Ладно, но мы с тобой должны встретиться снова!.. Мы так хорошо потрахались!

Он поморщился, даже украдкой посмотрел по сторонам, да и она заметила, что вот там прошел кто-то и посмотрел на нее с осуждением на лице.

– Извините, – сказал он снова, – мне надо идти.

– Да что с тобой? – вскричала она. – У вас тут что, никто даже не трахается?

Он даже голову чуть втянул в плечи, сказал совсем тихо:

– У нас тихий университетский городок. Вам это не понять… Все, мне надо идти!

Он резким движением выдернул рукав из ее пальцев. Она не успела ухватить снова, как он пошел настолько быстрыми шагами, что, если бы захотела догнать, пришлось бы бежать, а такое на шпильках не просто трудно, это не так важно, но еще и некрасиво.

Вне себя от ярости она едва не разнесла изнутри автомобиль, но тот постоянно и тупо восстанавливал повреждения, не роптал, и в конце концов она велела отвезти себя в местную гостиницу, где сразу заказала самый роскошный номер.

Его номер отыскать удалось удивительно просто, никакой шифровки, что значит, никому не нужен и ни от кого не скрывается. Она сразу же сделала видеозвонок, ответа нет, она проверила, что там случилось, ответ пришел лаконичный: «Абонент не отвечает».

Позвонила еще трижды, должен был получить, где бы ни находился, а раз так, то, выходит, он внес ее номер и аватару в черный список, что вообще-то представить немыслимо, никто и никогда не осмелился бы пойти на такую потерю для себя, а ей нанести такое неслыханное оскорбление.

Снова пометалась в ярости, разнося номер, как древний гунн Европу, кое-как заставила себя успокоиться, ярость всегда непродуктивна, села и начала думать, как поступить дальше.

На второй день она встретила его, когда он после рабочего дня вышел из ворот научного городка. Максим вздрогнул, когда из припаркованного у обочины лимузина вышла эффектная женщина и загородила ему дорогу.