Сергей Калашников: Лом

Викторович непонимающе заозирался по сторонам, возвращаясь из мира раздумий в реалии насущности. Четыре пары глаз следили за ним неотрывно и взирали с неподдельным интересом.

— Простите за нескромный вопрос. Кто работал с этим прибором?

— Тут до Вас один мужик. Из самой первой бригады. Месяца четыре назад. Он уже уехал. — Это Андреич отозвался, как старший — надо понимать.

— И что этот мужик рассказывал?

— Ругался тот мужик. Сказал, что прибор дерьмовый. Что его только настраивать да перенастраивать весь день надо, а работать с ним невозможно. Он час с ним бился. Только, говорит, наладишь, а он как взбесится, и снова все повторять надо. Мы потом всех предупреждали, чтобы с этими приборами сюда даже и не совались. Плохие они.

Викторович посмотрел на груду музейных экспонатов в углу, и в воображении его возникла, как живая, такая картина. Измученный собственным непониманием, разомлевший в тропической жаре, мужик лупит чем-то тяжелым по не полюбившемуся дозиметру, кричит слова гневные и неправедные, чтобы бестолочь свою на обозрение не выставлять. И в результате задача не решается, да еще и куча народа облучилась. А ведь с первого захода могли прекрасную зацепку получить. Да на основании таких данных любой… Ну, может и не любой… В общем быстрей бы разобрались. И с меньшими потерями.

Полученные данные исчерпывающего объяснения пока не находили. Однако подозрения внешней разведки подтверждали. Здесь действительно раз в полтора — два часа на несколько секунд включается очень мощный источник непонятного излучения.

За день выспался, так что ночью сон не шел. И жарко. Хотя нижние полотнища балагана и откинуты — снаружи тоже влажная духота тропиков. Судя по книгам, ночные джунгли должны быть наполнены звуками, а тут — тихо. Тишина не абсолютная. Шелест листвы, вскрики жителей леса. Но не часто, а так, вроде как для приличия. Ощущение, будто этот источник излучения и фауну местную изрядно проредил. Говорят, птицы выдерживают большие дозы радиации. Птиц он днем замечал. Летают они здесь. А вот зверушек никаких не встречал. Насекомых, помнится, видел. И по растительности не скажешь, что она от радиации пострадала. Много мелкой поросли и старых гнилых стволов. Но считать это ненормальным он бы не стал. Хотя и не специалист, но, надо полагать его наниматели об этом подумали.

А вот картина с характеристиками излучения не проясняется. Он все, что за день установил, Андреичу рассказал и в тетрадочку записал подробно и с цифрами. Теперь бы самому посмотреть еще разок. Но чтобы свет зажечь, нужно опустить приподнятые края брезента. Для светомаскировки. Ребятам это не понравится. Ладно, Утром успеется. Вздохнул и перевернулся на другой бок.

— Не спится, Викторович? — Это Андреич. Тоже не спит.

— Да вот кое-что перечитать бы, а свет зажигать боюсь.

— Это не вопрос. А ну, хлопцы! Без шума и пыли.

Парни вроде, как и не спали. В момент опустили полы покрытия и затеплили лампочку. Конечно, не на отдыхе они здесь, а в рабстве у Викторовича. Надо запомнить и не стесняться. Он тоже не на курорте.

Перелистал записи этого дня, но новых мыслей не возникло. Стало неудобно, что народ сгоношил. Чтобы еще чуть потянуть время взялся за описание дозиметра. Чтение такой литературы, обычно быстро нагоняет сонливость. Но не сейчас. За скупыми строками для него как живые вставали процессы взаимодействия излучения с веществом. Технические характеристики датчиков рассказывали о том, что квант или частица делает в детекторе, как ничтожная энергия, привнесенная ею, улавливается, усиливается, отделяется от шумов. Двадцатилетний опыт и накопленные знания легко позволяли понять замысел конструктора, понять трудности, с которыми он встретился и как обошел расставленные законами физики технические проблемы.

И тут пришло оно. Прозрение. Ведь в описании черным по белому написано, что детектор рентгеновского датчика — ТКАНЕЭКВИВАЛЕНТНЫЙ. Значит в нем полным полно водорода, как и в любой биологической ткани. Ну да. Так и написано. Он сделан из пластика. Значит должен реагировать на нейтроны за счет образования протонов отдачи. Так что отсутствие реакции Гейгеровских счетчиков и наличие реакции рентгеновского датчика понятно. В счетчиках Гейгера материалы с малым атомным номером не применяют. Вторая загадка — почему нейтронные блоки дают такие заниженные показания.

Снова в описание. Недаром говорят — учите матчасть. Про рентгеновский датчик написано: «Непрерывное и импульсное излучение». А про нейтронный — импульсное излучение не упоминается. Рентгеновский датчик работает в токовом режиме, а то есть собирает всю оставленную частицей в детекторе энергию в виде непрерывного тока, а в нейтронном датчике импульсные сигналы отделяют от шумов и только потом считают. Разница огромная. Если само излучение поступает на детектор импульсами, то счетный детектор будет считать не нейтроны, а импульсы потока, не разбирая, сколько нейтронов в каждом импульсе — десять или миллиард. Поэтому, на какое бы расстояние от источника ни поместили датчик — показания будут одинаковые. Не мощность дозы будет измерена, а частота, с которой пульсирует весь поток нейтронов.