Марина Ясинская - Настоящая фантастика – 2014 (сборник)

Подобные патриотические традиции известны практически в любой развитой литературе. Франция переживает два периода – в XVIII и XIX веках, когда множество литераторов бредило будущим мировым господством. Германия в первой половине ХХ века – и после поражений в мировых войнах такая литература приравнивается к пропаганде. Особняком стоит британская школа, которая формировалась уже в семидесятые годы прошлого века именно как школа рассказов о прошлом – ибо, когда нет надежды на возвращение мирового величия, остается предаваться воспоминаниям.

Что еще можно украсть из будущего? Картину – тяжело (не всякий живописец повторит все нюансы мельком увиденного полотна). Прозу – тем более. А вот музыка и поэзия во все времена страдали от обвинений в «инфант-плагиате». Имея минимальное образование и хоть какой-то слух – достаточно легко переписать мотив. Пожалуй, единственный способ защититься от подобных нападок – писать много. Бетховену и Брамсу тяжело предъявить обвинения, что в будущем они подслушали пару мотивчиков, хотя юный Моцарт настрадался от подобных намеков. А Клод Жозеф Руже де Лиль так и не смог доказать авторство «Марсельезы». Наиболее известная новелла, описывающая этот эпизод – «Гений одной ночи», – принадлежит перу С. Цвейга и отстаивает компромиссную версию. Клод подслушал в будущем песню, которую сам должен был написать буквально через две недели. Но он не стал медлить, потому как Революции требовалось вдохновение.

Резонный вопрос – если правители знали, что пророчества изменят технику, то кто первым из них додумался до простой мысли, что техника изменит политику? Вероятно, в Китае это поняли, еще когда начали сворачивать океанский флот. Император Чжу Ицзюнь, из среднего периода династии Мин, очень много сделал для создания артиллерии, но в день крупнейшей победы над маньчжурами сам же и начал расформировывать части. К концу его правления в Китае даже механические часы оказались под запретом.

Во всех изобретениях, заимствованных у собственных внуков, есть горькая начинка: предки стараются направить потомков на стезю своего ремесла. Как бы ни разбогател дед-часовщик – он всеми силами будет делать внука часовщиком. Состоятельным предкам страшен «парадокс Иова», когда все достояние, и семья, и здоровье могут исчезнуть в единый миг, потому что внук, работы которого стали основой благополучия, теперь станет заниматься совсем иным делом. Образ молодого человека, который разрывается между чувством долга перед семьей и своим талантом, широко используется в литературе. Из современных авторов можно порекомендовать Р. Желязны «24 вида рубанка кисти Хокусая» и К. Воннегута «За грехи дедов». Если вас интересуют реальные особенности временной петли, то можно прочесть работы Мебиуса или Эшера. К сожалению, фобии и неврозы мало зависят от законов физики.

Как известно, с девушками де Сад обходился все хуже. Общество разгромили, самого маркиза посадили в изолятор Бисестр, что не помешало ему составить довольно точное описание реформ в будущей психиатрии, которые были реализованы буквально через несколько лет. В приюте умалишенных де Сад радикально переменил свои воззрения (биографы отсчитывают его реальное сумасшествие с ноября 1785-го), решил, что революция должна принести Франции очищение, и начал подрывную деятельность. В революционные годы его мрачные театральные постановки стали предметом паломничества и даже своего рода культа, что привело к вторичному, теперь уже пожизненному, заключению гражданина Луи Сада в изолятор.

Политкорректная формулировка заказа на убийство ребенка.

Любопытно, что ничем другим Булгарин уже не знаменит. Его «первый русский бестселлер» забыли через десять лет. Его прогнозерские истории «Путешествие в XXIX век» или «Письмо жителя кометы Альба тому же самому жителю Земли» – более чем посредственны и сейчас читаются как малоудачные рассказы «молодых талантливых авторов». Но фолиант с картинками и немногочисленными репликами даже сегодня можно найти во всех книжных магазинах. С другой стороны – Пушкин обрел немеркнущую славу именно поэта и патриотически настроенного историка, а найденные литературоведами в его черновиках «наброски» будущего слишком откровенная выдумка сына своего времени , лишенного визионерского дара.