Орсон Кард: Королевский обед

Не было нужды что-либо объяснять; колонисты поползли и заковыляли по мосту к разрушенному дворцу и окружили тела короля и королевы. Потом они занялись тем, о чем давно уже мечтали, и спустя час трупы лежали в яме у подножья замка, залитые мочой, забросанные фекалиями и испускающие зловоние разложения.

Тогда колонисты обратили взоры на слуг короля и королевы.

Экипаж корабля тщательно отбирали, прежде чем отправить в далекие миры; они обладали множеством навыков и умели быстро ориентироваться в обстановке. Прежде чем толпа успела что-то предпринять, прежде чем кто-нибудь успел шевельнуться, вокруг управляющего, повара, привратника и стражников возник силовой барьер. Даже Пастух оказался внутри, хотя толпа негодующе забормотала. Один из людей с корабля терпеливо, ровным тоном объяснил, что все преступники понесут заслуженное наказание в соответствии с законами империи.

Барьер не исчезал неделю, пока экипаж наводил порядок в колонии, стремясь пробудить интерес к самостоятельной жизни у людей, снова способных решать собственную судьбу. Наконец стало ясно, что это может затянуться надолго, а справедливость не может ждать. Тогда с корабля принесли электронного судью, созвали всех и начали разбирательство.

За правым ухом каждого колониста закрепили металлическую пластинку, такими же пластинками снабдили королевских слуг и людей с корабля, а потом началось расследование: воспоминания каждого передавались в сознание всех остальных.

Сперва судья заслушал свидетельства экипажа корабля. Колонисты увидели, как их освободители нажимали на кнопки и беседовали с компьютерами огромного звездолета, потом ощутили облегчение этих людей, когда четверо из них перешли в челнок, чтобы высадиться на долгожданной планете.

Но планета оказалась мертва, там не нашлось уцелевших. Люди с корабля нашли лишь замок, а в нем — короля с королевой, а когда хозяева замка были убиты, на планете остались только заросшие сорняками поля да развалины давным-давно опустевшей деревни.

Это повторялось снова и снова, и лишь в колонии на Аббатстве людям удалось выжить.

Потом все присутствующие на суде смотрели, как на других планетах вскрывали тела убитых королей и королев. Внутри одной королевы обнаружились тысячи крошечных многоруких плодов, истекающих кровью на холодном воздухе, проникшем во вскрытую матку. Тридцать лет беременности — а потом пара за парой они начали бы являться на свет, чтобы завоевывать и осквернять все новые миры, неумолимо, словно болезнь, распространяясь по всей галактике.

Но этим тварям не суждено было родиться: плоды обрызгали химикалиями, они перестали шевелиться и высохли, превратившись в сморщенные серые комочки.

На этом показания экипажа корабля закончились, и судья принялся исследовать память колонистов.

Вой с неба и вспышка света, и — без всяких космических кораблей — на планету опустились король и королева. Однако вслед за их появлением тут же возникли всевозможные устройства. Людей избивали невидимыми кнутами, сгоняя в загон, выросший словно из пустоты, — в темное, тесное пространство, где пленники едва поместились вплотную друг к другу.

Спертый воздух, нечем дышать.

Женщины первыми теряют сознание, за ними — мужчины, постепенно крики стихают. Пот течет, пока не высыхает; жар сжигает, пока мертвецы не остывают… А потом весь загон внезапно начинает вибрировать.

Открывается дверь, и появляется король, невообразимо огромный, со множеством отвратительных щупалец-рук. Того, кто стоит позади тебя, вырвало, вот и тебя самого начинает выворачивать наизнанку, и от страха срабатывает мочевой пузырь. «Руки» короля тянутся к пленникам, и все вокруг кричат, кричат и кричат — но наконец голоса смолкают. Одного корчащегося человека выдергивают из толпы, дверь снова закрывается, вновь воцаряется тьма, и снова вонь, и ужас, и жара, еще сильнее, чем прежде.

Тишина. И далекий крик боли.

Тишина. Бесконечно тянущиеся часы. И вновь дверь открывается, появляется король, снова раздаются крики.

Как только король входит в загон в третий раз, из толпы выходит человек, который не кричит. Его одежда заскорузла от чужой блевотины, но самого его явно не рвало, его взгляд спокоен, губы не кривятся, глаза сияют. Это Пастух, хотя пока он известен людям под другим именем.

Он подходит к королю и протягивает руку. Его не выдергивают, а выводят наружу, и дверь опять закрывается.

Тишина. Медленно ползут минуты. Но крика не слышно.