Дарий Дюже - Сады проклятых. Путь души

– Почему вы так думаете?

– Я был у истоков процесса Сдвига. Одна из первых открывшихся зон – Долина Фениксов: дойдя до их храма, можно было исполнить желание. Одно. Заветное…

– Эта долина есть и в нашем Мире. Почему не отправитесь туда, не пожелаете, что бы нашлась ваша жена?

– Я там уже был, – криво улыбнулся Кирилл в ответ, – был. Много лет назад. Вместе с ней. Знаете, иногда мне кажется, что потерянное должно быть потерянным. И, если всё-таки ухитрился уберечь его в обход воле Судьбы – горько пожалеешь об этом… Я должен был потерять Альду. И целых три года скитался по Долине, ожидая её возвращения. Дождался, но лишь для того, что бы дом, в котором мы поселились, попал под открывающуюся зону. И вновь – жду и ищу. Из мира в мир…

– Простите… – растерянно прошептал, задетый за живое чужой болью, юноша, – я не знал… не хотел…

– Не за что. Всё нормально. Всё нормально, пока человек верит, ищет и ждёт. Значит, он ещё жив. Значит, я ещё жив, и когда-нибудь найду её. Рано или поздно, я побываю во всех зонах, где она может оказаться.

Замолчал. И над костром вновь сгустилась тишина, нарушаемая только тихим посвистом морозного ветра, обтекающего купол силового поля, раскинутого над площадкой. Иногда тихо поскрипывал транспорт, который так и не отпустил профессор, отключивший генератор, впавший в физический сон. Спал, напоминая то ли сказочного дракона, то ли огромную, доисторическую птицу, засунув голову под крыло и изредка встряхиваясь. Звёзды в сгустившейся темноте сияли неожиданно ярко и остро.

– Я не могу больше ждать, – вдруг вскочил Фёдор, – мне надо идти.

– Но ты обещал профессору.

– Он поймёт. Он и сам бы поступил так же.

– Сомневаюсь, но если вы так решили, то идёмте, провожу до прокола. Хотя, если…

– Что: если? Что вы хотели сказать?

Но странник лишь покачал головой, улыбнувшись:

– Я скажу это как-нибудь потом, если нам доведётся встретиться ещё раз.

Фёдору ничего не оставалось, как пожать плечами, и навьючить рюкзак. Тихо, стараясь не скрипеть мелкими камешками, чтобы не разбудить профессора, направился в сторону лестницы, ведущей к проколу. Юноше пришлось немного подождать Кирилла, замешкавшегося почему-то у костра.

Догнав его у самой границы силового поля, путешественник отключил генератор, чтобы можно было пройти, и на них обрушился ледяной горный ветер. Подсвечивая фонариками, поскольку было время новолуния, и светили им только звёзды, поднялись к оградке.

В свете двух мощных конусов света стал виден столб туманно-призрачного света, в котором, казалось, кружилась серая снежная метель. У людей, удивлённо наблюдающих это явление, появилось ощущение, словно в глаза попала солёная морская вода: столб, уходящий высоко в небо, размывался и плыл, но стоило отвести взгляд, как зрение нормализовалось.

– Насколько я знаю, это несколько ненормальное явление для этой зоны… – протянул Кирилл, в очередной раз пытаясь рассмотреть «явление». – Может, стоит немного отложить твою затею? Хотя бы до утра?

Не услышав ничего в ответ, перевёл луч фонаря на юношу: он стоял, полуприкрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Нет, – спустя мгновение, ответил Фёдор, – откладывать нельзя.

И шагнул к столбу. Он предчувствовал неудачу, знал, что у него ничего не выйдет и в этот раз, но не мог не попытаться. Пусть был лишь один шанс из миллиона, что он сможет пройти – этого было достаточно. Этот странный столб, эта серая снежная метель – по ту сторону что-то происходило, что-то, связанное с его Суламифью, с его Мифой. И он должен был пройти к ней. Юноша чувствовал, чувствовал благодаря той тонкой, невидимой нити любви и сопричастия другой душе, что связала их воедино, сделала одним живым существом вместо двух, он знал, что той его половинке нужна помощь.

И вновь, как и тогда, воздух разъярённо зашипел, в этот раз разряды зазмеились внутри колоны, и стоило юноше приблизиться, как сразу несколько молний устремились к нему. Ударили, и стали вспышками боли в теле – но его лишь откинуло от колонны, сбило с ног. Сознания он не потерял, и поднялся с земли, шипя не хуже невидимого противника. Снежно-серая колонна была теперь видна только благодаря фонарю Кирилла, поскольку его собственный фонарик во время падения ускакал вниз по ступеням и погас. Но юношу это сейчас не волновало: не обращая внимания на что-то говорящего странника, Фёдор кинулся к проколу. И вновь был откинут. Встал, скинув лямки ставшего неимоверно тяжелым рюкзака, и попытался преодолеть упруго-скользкую плёнку столба, продавить руками, пока очередной разряд не швырнул на землю.