Владимир Волев: Путь

Арсений резко повернулся, неизвестно откуда на этой плоской крыше без входа и выхода появился Вязьман и в руках он держал хорька по имени Бо, спокойно поглаживая его по шерстке. Животное умиротворенно посапывало, а тот, кто его держал, – продолжал свой монолог.

– У каждого из нас свои тараканы в голове и каждый же из нас борется с ними, кто как может. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже. Одни выбирают мирное сосуществование со своими внутренними противоречиями, другие всю жизнь пытаются перебороть и заглушить их. Доказать всем остальным, да и себе самому, что они выше всех этих предрассудков. Вот так и рождается личность – пытаясь избавиться от этого гнетущего чувства страха внутри, ты все больше и больше теряешь свое «я», будто начинаешь ходить по кругу, не правда ли? Теряя свое истинное «я», ты приобретаешь некоторое подобие оболочки – маску, которую показываешь на публике, а вернувшись домой, и вовсе не знаешь, кто ты. У тебя никогда не было таких ощущений?

Арсений только сейчас начал понимать, что и раньше задумывался об этом, но не придавал особого значения. Гнал эти мысли прочь и бежал дальше, надеясь, что разгадка ждет его за следующим поворотом, у знака, который он сам для себя поставил. Немного помедлив, он сказал:

– Возможно, это и так, не стану отрицать, но здесь, на крыше, таится ни одна загадка, я ведь прав. Почему ты в моей голове? Как это возможно, мне нужно знать. Я хочу знать!

– Да тут все взаимосвязано, мой друг, – Вязьман отошел от самого края, где они стояли до этого и сел в специально приготовленное для него кресло, которое казалось каким-то очень родным своей потертостью и торчащими во все стороны нитками, – я не зря завел этот разговор именно здесь и сейчас, на этой крыше, посреди движущихся в никуда масс. И я хочу признаться, это не только твоя проблема, но и моя тоже, точнее, она была моей но стала и твоей. Все действительно сложно объяснить, сколько всего должно было сложиться, чтобы человек со схожими мне комплексами и проблемами попал на колею Пути. Во времена былые, когда я еще был телом, а не бесплотным воспоминанием, я также проходил Путь. Меня научили всему, всем опасностям, которые были на пути и я успешно дошел до самой последней ступени и тут кое-что понял. Понял, что сколько бы ты книжек не прочел и сколь бы талантлив не был твой Учитель, все равно в конце тебе придется столкнуться с самим собой – итог всегда одинаков.

Каждый из нас, рано или поздно, остается наедине с самим собой и здесь главное не сойти с ума, когда поймешь кто ты на самом деле. Когда начнешь без купюр признавать свое несовершенство, вот тогда и становится грустно, а грусть ведет к апатии и не хочется больше ничего, даже существовать. Так оно и происходит. Так оно и произошло.

– Получается, что ты сам, по своей воле, остался здесь? – Арсений смотрел на этого странного попутчика и пытался хоть как-то осознать все сказанное.

– Не совсем так, но очень похоже. То, что ты видел внизу – это не просто какие-то нелюди, идущие в никуда, присмотрись к ним, и ты узнаешь каждого из них. Каждый из них – частица тебя, знакомый, друг, сосед – это те люди, которых ты когда-либо знал, встречал. Они – целое поколение, которое живет рядом с тобой, и если ты еще не заметил, они немного заплутали.

– Да, я подметил, что они идут кругами, но почему?

– Ты перескакиваешь, сначала нужно разобраться, как они связаны с тобой, а потом – почему куда-то идут. Все они, как и ты, в определенный период своей жизни столкнутся с собой, но, в отличие от Путешественников, у них очень мало шансов осознать, что что-то не так. Они продолжают движение по своей жизни потому, что вовсе остановиться для них кажется диким и неправильным. Так и кидаются от знака к знаку, которые специально для них и поставили, причем уже давно. У целого поколения нет никакой цели, им попросту некуда идти, нет философии, смысла, идеалов, к которым можно стремиться, вот они и ходят кругами. Все еще не понял, при чем здесь ты?

– Начинаю догадываться. Но неужели я должен стать этим идеалом и почему именно я?

– Ты не совсем прав, друг мой, я бы больше сказал – ты лукавишь, – Вязьман хитро прищурил глаз, – Ну, во первых, стоит понять, что ты ничего не должен, должен ты можешь быть деньги банку или соседу. И вовсе тебя никто не заставляет становиться идеалом, что за пошлость! Намажься еще позолотой и вскарабкайся на постамент, чтобы все на тебя глазели и преклонялись, неужели тебе хочется стать очередным бесполезным знаком-указателем на пути их движения?