Джейми Макгвайр: Красный холм

Семь лет назад все переменилось. С появлением Зои я из обожаемого супруга превратился в постоянный источник раздражения. Если пытался помочь, то всегда и все делал неправильно, а если пытался не мешать, то превращался в ленивого ублюдка.

Обри уволилась, чтобы сидеть с Зои, поэтому жили мы на одну мою зарплату, которая тут же стала недостаточно большой. А раз я не зарабатывал достаточно, по меркам Обри, то обязан был помогать ей с ребенком, причем делать это предполагалось уже с порога и без лишних разговоров. Завидев меня в дверях, Обри молча удалялась к себе в комнату, садилась за компьютер и начинала чатиться с виртуальными друзьями.

Я развлекал дочку, пока разгружал посудомойку и готовил ужин. Просьбы о помощи расценивались как смертный грех и посягательство на законный отдых, что давало Обри очередной повод для ненависти, как будто их и так было мало.

Когда Зои пошла в детский сад, я надеялся, что все наладится: Обри вернется на работу и снова станет собой, но, увы, — ее злоба никуда не делась, как будто Обри нравилось все время злиться на меня.

Зои доучивалась во втором классе. Обычно я забирал ее после школы и мы вместе ехали домой с надеждой, что Обри оторвется наконец от своего компьютера и обратит на нас внимание.

Иногда нам везло.

Но не сегодня. Интернет и радио с самого утра надрывались, сообщая все новые подробности разразившейся эпидемии. Значит, Обри весь день просидит, как приклеенная, на своем протертом до дыр стуле, обсуждая новости с незнакомцами на форумах, с друзьями и родственниками в соцсетях. Бессмысленные дискуссии и пустые разглагольствования. В какой-то момент они сделались частью нашей совместной жизни, вытеснив меня на обочину.

К зданию начальной школы я подъехал раньше других. Постепенно за моим седаном выстроилась длинная очередь из автомобилей. Зои не любила, когда ее забирали последней, поэтому я старался выезжать за ней пораньше. За сорок минут бесцельного ожидания мне удалось отвлечься от мыслей про работу и морально настроиться на утомительный вечер без поддержки и внимания со стороны супруги.

В голосе диджея мне послышалась неподдельная тревога, и я прибавил громкость. Слух резануло слово «пандемия». Зараза уже добралась до наших широт. В аэропортах Вашингтона и Лос-Анджелеса царила паника: с международных рейсов сняли кучу больных, а те стали кидаться на обслуживающий персонал и медиков.

Подсознательно я понимал, что происходит, ведь еще утром объявили об аресте какого-то европейского ученого. Понимал, хотя и отказывался верить в происходящее.

Я глянул в зеркало заднего вида. Ну и видок… Старые друзья вряд ли узнали бы меня нынешнего: карие глаза потускнели и ввалились, под ними красуются темные круги. Пятнадцать лет назад я мог похвастаться горой мышц и уверенностью в себе, а теперь с каждым днем чувствовал себя все более разбитым.

С Обри мы познакомились в старших классах. Тогда ей нравились мои объятия и пламенные речи. Обычная, в общем-то, история: я пробился в стартовый состав футбольной команды нашего небольшого городка, а она — в ведущие чирлидеры. Две крупные рыбы в мелком пруду. В машине опущены стекла, ветер шевелит мои пышные светло-русые кудри. Обри прежде так нравилась их длина, а теперь от нее только и слышно: «Обрежь наконец свои патлы!» Впрочем, ее бесит все, что связано со мной. Надо сказать, я до сих пор хожу в спортзал и частенько ловлю на себе восхищенные взгляды некоторых сотрудниц, но Обри не видит меня в упор. Не знаю, то ли ее отношение отбило у меня вкус к жизни, то ли многочисленные разочарования. Чем дальше от школы, тем больше я смирялся с участью неудачника.

Из динамиков послышалось назойливое гудение. Следом раздался механический голос:

— Передает служба экстренного оповещения населения. Красная тревога! Департамент шерифа округа Кантон предупреждает: по городу распространяется крайне опасный вирус. По возможности не выходите из дома. Передает служба экстренного оповещения населения. Красная тревога…

Я снова глянул в зеркало заднего вида: из соседней машины выскочила женщина и бегом ринулась к школе. Вскоре из припаркованного минивэна показалась другая родительница с грудничком на руках и тоже опрометью помчалась в здание.

Да, материнский инстинкт, он такой. Его не сломит никакая логика. Пусть весь мир катится к чертям, главное — обезопасить детей… любым способом.

Я поставил седан на ручник, толкнул дверцу и быстрым шагом направился к школе, но, завидев мчащихся во весь опор мамаш, тоже пустился бегом.