Сергей Трищенко - Реставраторы миров (сборник)

На перекрёстке Спейсена остановила небольшая толпа: люди окружили стоящего на невысоком постаменте малоопрятного гражданина, обнимающего себя и ласкающегося во всех доступных местах. Пообок стоял его приятель и давал необходимые пояснения:

– Внутри него живёт женщина! Она скрыта в нём полностью, снаружи видны лишь её руки. Это не себялюбие, это высшая форма двухкомпонентной любви.

– А мне показалось совсем иное, – пробурчал Спейсен и добавил во всеуслышание: – Лучше бы она ему бельё постирала! Раз руки на месте…

Ответа он не услышал, должно быть, его не нашлось.

Спейсен спешил за город. Но он никогда не пользовался муниципальным транспортом: общеизвестно, что вход и выход в любое средство передвижения, равно как и проезд на них, символизирует собой определённую форму предоргастических колебаний. Особенно это заметно при поездках в метро, когда поезд то и дело ныряет в тоннель или выныривает из него. То же наблюдается и в наземном транспорте при проезде под мостами, акведуками, трубопроводами, пешеходными переходами, и при движении по узким улицам. По широким, впрочем, тоже.

А извращений подобного рода Спейсен не любил. У него была совершенно другая страсть.

Миновав пригородные посёлки, и стараясь не заглядываться на происходящее на лужайках перед, около и за домами – чтобы не пригласили поучаствовать, – Спейсен углубился в зелёную зону.

Здесь его некоторое время донимало жалобное блеяние козочек и овечек, мычание коров и телят, ржание лошадей и какие-то вообще невообразимые стоны, крики и уханья, производимые, несомненно, людьми.

Но постепенно стихли и звуки. Даже пчёлы и шмели, некоторое время жужжащие над ухом, отстали. А ведь в их жужжании, если прислушаться, тоже можно уловить скрытый сексуальный смысл.

Спейсен зашёл уже слишком далеко. Так далеко от города – хотелось верить ему – не заходил, кроме него, никто.

Оставалось пройти совсем немного. Спейсен решил сделать небольшой крюк и выйти на излюбленное место с другой стороны – чтобы сбить со следа возможных преследователей. Вуайеризм процветал, а Спейсену не хотелось, чтобы кто-то узнал его тайну.

И потому он был неприятно поражён, когда, выйдя на полянку, на которой ни разу не был, хотя та находилась совсем недалеко от заветного места, – обнаружил на ней лежащего лицом вниз абсолютно голого парня. Производимые телодвижения, казалось, не оставляли ни малейшего сомнения в происходящем. И всё же…

Ведь каждый день появлялись всё новые извращения. Что, если это – одно из них?

– Что ты здесь делаешь? – презрительно спросил Спейсен.

Парень неторопливо поднялся, поправил сбившийся на затылок золочёный шлем, и горделиво указал на уходящее вглубь земли отверстие. Оттуда поднимался поток тёплого воздуха.

– Я – Зевс! – царственным басом произнёс он. – А Гея – моя жена!

Спейсен усмехнулся и ничего не сказал. Только вновь подумал:

«Извращенцы!» – и, сторонясь, бочком миновал лже-Зевса, продолжающего вглядываться в уходящее на неведомую глубину отверстие..

Быстро темнело. На небе загорались первые звёзды, смущённо перемигиваясь, точно они стыдились наблюдать за тем, что вытворяют люди на земле. Чернота неба усиливалась.

Спейсен остановился у заросшего мягкой травой холма.

«А вдруг наверху кто-то есть?» – с тревогой подумал он.

Но на холме никого не оказалось, холм оставался девственно чист.

Спейсен поднялся на самую вершину, разделся догола, лёг на спину и раскинул руки.

На него стремительно падала Вселенная…

Монстр оживал. Его многочисленные щупальца мелко подёргивались, переползали с места на место, как бы существуя самостоятельной жизнью. Сама огромная туша пока не трогалась с места – силы Зова было недостаточно, чтобы привести её в движение.

Но вот всколыхнулась и она, ощутив где-то рядом наличие человеческого существа, в голове которого находилось самое привлекательное, самое приятное, самое вкусное, что только есть на свете – мозг. Причём мозг с набором энцефалочастот, как нельзя лучше подходящих для внедрения и развития. Мощности приближающегося излучения хватило бы на всё.

Монстр знал, что скоро поселится в мозгу, будет жить, расти, крепнуть и развиваться. А потом наступит время размножения… Его станет много, он начнёт переходит из одного мозга в другой, увеличивая сферы влияния, захватывая всё новые и новые информационные пространства, становясь всё сильнее и сильнее…