Максим Далин - Благословенны горные хребты

Как моя бывшая.

Это у Крюка все дела хороши по всем фронтам. А у нас с Кондратием — глубоко не так.

Моя четыре года назад вильнула хвостом и ушла, и малого забрала, да ещё и бенефис устроила напоследок, мол, свернёшь когда‑нибудь в горах башку — туда и дорога, но пацана с пути не сбивай, не дам. По душе резанула сильно, но дело известное — ждать с гор не все женщины могут. Другая сидит и психует: а ну, как разобьётся или покалечится? И куда ей тогда? И вся любовь. Ушла и скоренько нашла себе — хоть тоже дома не бывает ни фига, но не по обледенелым скалам лазает, а в банке башли сшибает, не разобьёт башку, негде. Разве что к любовнице уйдёт.

У Кондратия ещё хуже вышло. Его красотуля к приезду любимого с гор основательно подготовилась: шмотки его собрала в чемодан, да хорошо ещё не выставила за дверь. А на его постели уже другой журнальчик листал и дожидался, пока красотуля разберётся с нудным альпиндяем. Грязный обман получился и подлый, так Кондратий уже и не доверяет ни женщинам, ни другому кому‑нибудь — только старым друзьям, с которыми был на маршруте.

В общем, если бы не Крюк со своей Соней, в любовь, которая не о том, как бы себе захапать, уже и не верить бы. Но вот, наглядно: не оспоришь. Да ещё и дети. А теперь ещё прибился Тошка.

Машина, само собой, любить не может. Но его всё семейство Крюковых, включая кота Муркентия, любило чисто конкретно. И было за что, если уж откровенно говорить: умные люди Тошу делали и подошли к работе творчески — ничего не пожалели.

С Сониной точки зрения Тоша стоил шикарной двухэтажной дачи на Вуоксе — да Соня и говорить об этом не хотела. У неё появлялись такие интонации, словно она настояла, чтоб муж выкупил с плантаций негра, который спас ему жизнь. Но, кроме того, гад буду, Тоша был её подружкой. Я слыхал краем уха, как они трындят о каких‑то женских делишках, тряпчонках, причёсках, сериалах — и у Тоши даже голос становился выше, не как у взрослого парня, а как у подростка или ребёнка. И ему было не впадлу помогать Соне на кухне или по дому; он бы и в магазин ходил, и ещё куда, но, всё‑таки, люди шарахались — очень уж Тоша был удивительный. Йети как есть.

Но зато с теми из семейства, кто уходил на улицу, Тоша поддерживал постоянную связь. У Крюка было несколько комплектов, вроде телефонной гарнитуры — надевается на ухо, но куда сложнее, чем телефонная, как я понял. В этой крохотной штуковине много всего было наворочено. Такую гарнитуру всегда носила Лидка — ей все подружки завидовали, что у неё дома живёт робот и говорит с ней по телефону. И эта гарнитура здорово лечила вечные Сонины нервы и тревоги.

Уже прямо перед нашим отъездом, в конце апреля, Тоша всё‑таки ушёл из квартиры. И принёс Лидку в одной туфельке, горько ревущую. Вторую туфельку, мокрую и грязную, завёрнутую в какой‑то случайный пакет, Лидка держала в руках.

Тоша бы не стал вдаваться в подробности этого приключения, но Соня настояла. Выяснила, что Лидка с одноклассниками прямо из школы направились в соседний микрорайон, к громадной яме, полной воды, что осталась от старого песчаного карьера — городские власти никак не соберутся почистить это безобразие и разбить вокруг скверик с прудом, хотя в газетах и писали. Сперва малявки глазели на чаек и швыряли в воду камешки, а потом разыскали у берега какое‑то подобие плота из трёх брёвен. И Лидка решила забраться на этот плот. Тоша, который за ней следил, уж Бог знает, как — камерой или ещё каким‑то хитрым образом — попросил через гарнитуру этого не делать, но на Лидку нашёл шаловливый стих.

Тоша сказал: «Хорошо, только не запрыгивай двумя ногами», — и тем спас ей жизнь. Она всего лишь утопила туфлю. А робот оказался на месте минуты через четыре — и даже Крюк потом поразился его скорости. Что по улице серебряная горилла бегала — после весь двор долго обсуждал. Лидке бы влетело по первое число, но Тоша вступился.

— Это был опасный опыт, — сказал он запоздало перепуганной Соне, обрадованной и взбешённой одновременно, — но ведь человек не может существовать, не получая опыта. Теперь Лида поняла, что опасно наступать на плохо скреплённые брёвна на воде, и что моим словам лучше доверять.

И Лидка висела у него на шее, как обезьянка на том плюшевом медведике, явно чувствуя себя в полной безопасности. А Соня была уверена, что Тоша спас не только её мужа, но и её дочь.

Кондратий, узнав об этой истории, отмахнулся: «Законы робототехники! Они не могут допустить вреда бездействием, вот и всё. Нормально работает программа». Для него единственный плюс тут был в этом «нормально работает». Но я всё это уже воспринял немного по-другому.