Максим Казаков - Принцип Земля

Герман догнал Лейлу и накинул на ее шею удавку. Но Лейле удалось развернуться к Герману лицом, отчего и удавка немного ослабла. Она смогла даже что-то просипеть, глядя ему прямо в глаза.

— Герман, ты не можешь этого сделать. Ведь мы тогда сорвем задание. Ты ведь человек!

Герман молчал, уверенно держа в руке шнур. На его лице не дрогнул ни один мускул, но на лбу выступила испарина. На жа-лостливые и непонимающие происходящего глаза Лейлы навернулись слезы. Она, выдавливая из легких последние капли воздуха, едва слышно продолжала умолять.

— Ты не можешь. Как ты можешь?

Слеза скользнула по щеке, за ней вторая. Герман снова вспомнил весну, окно, стекающие по стеклу ручейки, прямо как слеза по щеке Лейлы, пробивающиеся сквозь облака лучи Солнца, голос матери «Геруш, если б мы были у себя дома…», букетик примулы, снова мамин голос «Поздравляем и вас», улыбку девочки и необычное, но красивое, имя.

«Как же ее имя?» — остановилась мысль.

Его руки невольно ослабили хватку, но голова Лейлы уже начала опускаться на бок. Следы от нескольких слезинок теперь стали наклонными, а новые упали вниз, но уже не вдоль побледневшей щеки.

Может, еще и можно было бы отпустить совсем петлю и вер-нуть Лейлу, но косые следы слез вызвали в памяти другие воспоминания: поезд, дождь, струйки воды бегут поперек стекла, снова желтые с прочернью лучи, вновь ласковые слова матери, нежное прикосновение ее руки к его волосам, цветы, улыбка с челкой на глазах, и имя… Эвелина.

«Да ее звали Эвелина!» — вспомнил Герман и не смог удержать на руках полностью ослабшее тело Лейлы.

Но он не смог обратить на это внимание.

Его мысли накладывались одна на другую: «Поезд, куда он ехал? Куда я ехал? Почему я ехал? Почему ехал я? Кто я?» «Ты ведь человек», как ответ прозвучали слова Лейлы. «Что сейчас происходит в моей мастерской? У меня есть мастерская!?» — закрепился восстановленный факт. — …

Зелено-белая деревянная вывеска над ней, раскачиваемая сильным ветром, вылетающий из-за угла черный гриф, которого он смог увидеть только одним глазом, едва освободившись от накрывшей его…

«А что это вообще былò» — возникла и растаяла неясность.

Он не смог вспомнить. Потом снова поезд. Встреча. Поезд. Другая… Задание. Против них. Наивысшая степень… И что он сейчас сделал?

Герман стоял в оцепенении, руки внезапно задрожали, клещи жестокости отпустили, в висках словно прорвало дамбу, разум оценивал происходящее. Часть мыслей были, как наблюдение со стороны, часть были от первого лица, своего лица.

«Ты ведь человек» — било в голове.

«Я ведь человек! — отвечалось там же. — Против них… — Он посмотрел вниз и увидел Лейлу, сразу вспомнил искаженные лица Дины и Ллеу. — Это не против Лейлы! Восемь! Теперь уже минус…, минус три».

Кровь снова хлынула к голове, отразившись на некоторое время в глазах белой пеленой ужаса от совершенной ошибки.

«Не может быть, чтобы все было кончено» — пробивалась через плотный туман оцепенения надежда.

Логическая цепочка уже начинала разворачиваться от фактов к необходимому при сложившихся обстоятельствах.

«Дина, ей в Вааль через неделю, потом далеко ехать не нужно. У нее Европа. Ллеу, ему в конце августа, мне в начале сентября. Ллеу в Австралию. Лейла свой трансфонатор уже получила, поэтому и не смогла с ним от меня убежать. — Он нашел ее конверт с заданием. — Тоже не уничтожен! — Он даже улыбнулся этому факту. — Южная Америка.

А дату мы выбрали первое января. Осталось четыре месяца и четыре трансфонатора, которые мы, включая меня, должны были установить. Три из них теперь включать некому.

Допустим, включить его можно не обязательно рукой человека, я без труда придумаю, как это сделать. Самое сложное, значит, найти безопасное место, где его можно разместить, чтобы его не обнаружили».

— Чего окно буравишь? — подбежала Милена. — Давай, выходи из тыла. Всегда на передовой, а как праздник, так отсиживаешься где-то в грустных пещерах.

— Ты знаешь, — повернулся к ней Глеб. — Я в последнее время все больше замечаю, что в этот день мне не хватает тех, с кем мы отмечали Новый год в детстве. Пелы, Эви, родителей, тети Ви, ну, их ты не знаешь… Пять лет, с момента, как провели канал, мы хотя бы в штабах на прямой связи были в это время, а последние годы в штабе только по необходимости… — Глеб немного задумался. — С Акимом хотя бы вместе.

Милена помахала ему рукой перед глазами.

— Алё! С Новым годом! Ты где?