Максим Казаков - Принцип Земля

«Хм, ведь же точно ссажу. Прямо в лесу! — подумал с нарастающим нетерпением Ойген, пока пассажир соображал. — Ладно, попробуем продолжить».

— А по тебе видно, — сказал Ойген.

— Что виднò

— Что ты какой-то Такис, — сякис, — апанакис… как вы там у себя еще зоветесь. Я вас столько уже перевозил. Грека же ты?

Ериас улыбнулся.

— Грек.

— Какими судьбами здесь?

— Проездом был, — пришлось на ходу сочинять какую-то историю Ериасу. — На несколько дней приезжал.

После небольшой паузы водитель снова начал надуваться и ерзать. Он не резко, но с ощутимым торможением, снизил скорость до сотни.

— У тебя нет случайно ощущения, что когда сбавляешь скорость с двухсот до сотни, то кажется, что тебя столбы обгоняют? — любуясь собственным умением пошутить и одновременно на что-то намекая, с хохотом спросил Ойген.

— Я не часто езжу с такой скоростью, — ответил Ериас.

Водила снова не остался доволен таким ответом. Но он все-таки сделал последнюю, как он для себя решил, попытку.

— А ты все-таки странный, я тебе скажу.

— Да ты тоже, немного.

— А я-то чем? — обрадовался оживлению беседы водитель.

— Ты сказал, что ты пока Ойген. Странно, что пока, — нашелся, что вменить в странность Ериас.

— Тут ни поллитры странного, я тебе скажу! — заявил водитель. — Здесь я Ойген, два часа назад на запад был Эженом, — несколько протяжно выговорил водила, — некоторые называют Женькой, или даже Жекой, но чаще я Юджин. Еще, помню, однажды назвали Эвжиком. Вот я хохотал тогда, чуть не вмазал за такое в ухо. А по-вашему как?

— Э, не. Я в ухо не хочу, — сдержанно улыбнулся Ериас.

Трудно было представить, чего ожидать от этого балабола.

— Да, ладно. Ниссы. Нормально будет! — уверил водила.

— Эвйенис. — ответил Ериас. — Это греческое вообще-то имя.

— Совпало! — торжественно заявил Ойген. Ериас не понял, что именно, и вопросительно задрал брови. Но ответ последовал сразу без необходимости озвучивания вопроса. — Твоя версия совпала с предыдущими.

Слушая это Ериас либо просто разговорился, либо, наконец, все-таки оценил все сказанное своим нескучным извозчиком вплоть до самых первых слов и сделал выводы.

— Тебе повезло, — продолжил он беседу. — А я везде буду, скорее всего, Такисом. Много имен ушло из нашего языка в другие. Но еще больше осталось!

Попрощавшись с нескучным водилой на подъездах к следующему городу, Ериас взял в руки свою ношу, но облегченно выдохнул. По пути к обещанной неподалеку автобусной остановке, он восстановил в голове свою реальную биографию.

Кроме этого он отметил, что ему было легко и просто разговаривать с этим незнакомцем. Не считая, начала, конечно. Но поначалу еще его сковывала его тайная миссия.

Ериасу припомнились другие случаи из прошлого, когда ему так же запросто случалось познакомиться с человеком и вполне легко за беседами провести время, отведенное им обстоятельствами. Резюме пришло само собой:

«А я раньше и не замечал, что с незнакомцами так комфортно общаться, — просветлела мысль. — Разговориться не просто! Потому что не понятно, насколько у вас общие интересы… С самими близкими тоже легко. И одновременно неимоверно сложно! Ты сам раскован и одновременно осторожен, охраняя спокойствие любимых. А их неосторожное слово бьет больнее, чем брань постороннего. Наверное, потому что их мнение не безразлично, — замедлилась до бесконечности последняя мысль».

Но парад философии прервало четкое ощущение в уставшей от ноши руке. Ериас переменил руку.

Он мысленно отметил, что, вопреки опасениям, трансфонатор оказался не так уж тяжел и не велик. Но это в сложенном состоянии, о чем Ериас узнал позже, изучая в очередной гостинице приложенные схемы.

В гостинице ему пришлось снова оказаться из-за отсутствия авиарейсов в следующий пункт назначения. Зато он узнал, что для выполнения задания потребуется энергетически обеспеченная площадка или помещение не меньше трех метров в длину и ширину.

«Заморочка, однако» — подумал он.

Конверт Германа открылся, как и у остальных, спустя две недели после получения задания. Глупое недопонимание собственной внутренней целеустремленности теперь сменилось полной ясностью, что же от него и его подельников требуется.

Это откровение вытеснило вопрос, почему это именно он оказался в этом замешанным, отчего это именно ему нужно и интересно. Теперь ему было достаточно ощущения, что это необходимо.