Елена Кочергина - Свет за облаками (сборник)

Он стоял, облокотившись на свою Стойку, и задумчиво глядел куда-то вдаль. Волнистые чёрные волосы с лёгкой проседью колыхал ветер, тёмные глаза сверкали из-под густых бровей. Увидев Адамиса с Иветтой, выходящих из леса на его полянку, он заволновался, вышел из-за Стойки и направился к ним, раскинув руки в жесте открытости и гостеприимства.

Когда Иветта впервые увидела его, идущего им навстречу с расставленными в стороны поросшими чёрным волосом ручищами, ей на миг показалось, что это какое-то чудище собирается напасть на них. Он весь был какой-то заросший и тёмный. Даже на лице его, между ртом и носом, были длинные волосы, которые он во время разговора имел привычку теребить и поглаживать. Как она позже узнала, такие волосы зовутся усами. Кожа его была более смуглой, чем у них, а нос — невероятно большим и загнутым книзу.

Даже Адамис, увидев его, слегка попятился, и только любопытство удержало его от немедленного бегства.

— Милости прошу к нашему шалашу! — воскликнуло чудище человеческим голосом. — Проходите, гости дорогие! Не стесняйтесь, не робейте, а вина весёлого отпейте!

Он вернулся за свою Стойку и теперь казался Иветте уже не таким страшным и диким.

— Кто ты такой и что хочешь от нас? — храбро спросил Адамис, сделав шаг навстречу.

— Я — сын гор, можно просто Горец, а это — моя Стойка. — И он широким жестом обвёл рукой странное сооружение, за которым стоял. — Я торгую вином. Кровь лозы — вино, оно для жизни нам дано!

— А что такое горы? — полюбопытствовал Адамис. — Я никогда не видел в нашем мире никаких гор.

— Вах-вах, джигит, не знаешь, что такое горы! Я вам щас песню спою. — И он запел-затянул неожиданно звонким и сильным голосом:

— Только в горы мне вернуться уж не суждено! Только в вине горы увидать мне суждено! — вдруг грустно добавил он.

— Почему? — удивился Адамис.

— Таков закон. Кто с гор однажды добровольно сошёл, тот в низине дом навечно обрёл, — ответил тот.

— Зачем же ты ушёл оттуда? — Адамис никак не мог понять этого странного человека.

— Мир повидать, себя показать! Какой любопытный! — Горец погрозил Адамису своим волосатым пальцем. — Много будешь знать, скоро состаришься!.. Попробуй вина, красавица, — обратился он вдруг к Иветте, достав из-за Стойки тёмную бутыль с красной жидкостью. — Вкусный вино, первый сорт! Что желаешь — увидишь, что желаешь — узнаешь, намного умнее станешь!

Иветта слегка растерялась от такого натиска и какое-то время не знала, что сказать.

— Что же я смогу узнать, если выпью твоего вина? — наконец спросила она.

— Добро, и зло, и тьму, и свет, и всё, что скрыто от людей, — продекламировал Горец. — Я принёс в дар человечеству истинное знание. Мои вина даже могут показать вам будущее!

— Зачем нам его видеть? — поинтересовался Адамис.

— Вай-вай, джигит, зачем себя и меня обманывать? — Сын гор пронзительно взглянул на него из-под лохматых чёрных бровей. — Разве ты не хотел знать свою цель? Когда узнаешь ты, что предначертано тебе судьбой, то вмиг поймёшь предназначенье в мире сём.

Адамис даже вздрогнул от такой проницательности Горца и невольно опустил глаза. Тот попал в его больное место. Он уже давно мучился вопросом, кто он такой и для чего живёт в этом мире. Однако в том, чтобы получить знание так, как предлагал торговец винами, было, как ему казалось, что-то неправильное, что-то противоестественное. Полученное таким путём, знание уже не будет даром мира. Выйдет, что он взял его обманом или силой. Не обесценится ли тогда и само знание?

Адамис поднял глаза и сказал:

— Зачем торопить события? Я и так со временем узнаю своё предназначенье, для этого не обязательно заглядывать в будущее.

— Тот, кто бросает миру вызов и берёт от него, что и когда ему нужно, подобен джигиту, который укрощает строптивого коня и скачет на нём куда пожелает, а тот, кто смиренно ждёт от мира милостей, подобен собаке, которая, виляя хвостом, дожидается подачек от своего хозяина, а получает взамен одни пинки.

Адамис не очень понял сравнения Горца, но решил его больше не расспрашивать.

— Пойдём, Иветта, — обратился он к возлюбленной, собираясь уходить.

— Хорошо, хорошо, не хочешь будущее, давай настоящее, — засуетился Горец. — Хочешь себя как есть увидать? Хочешь свою суть познать?