Мэтт Хейг - Эхобой

— Не волнуйся, я тебя и не приглашаю. Я иду с Джей Пи.

Она еще какое-то время рассказывала про своего нового парня, а потом мне наконец-то удалось уйти.

Я выбралась из капсулы и отправилась к себе. Пока меня не было, произошло нечто удивительное. То, что случалось крайне редко. Показалось солнце. Свет, прорвавшись сквозь серые облака, заливал золотым сиянием всю комнату.

Я невольно потянулась к окну и заметила машину, зависшую прямо над магнитным треком. Ну да, мамину встречу в Новом Нью-Йорке отменили. Значит, она была дома. И тут я поняла, что вокруг слишком тихо. Конечно, папа, скорее всего, работал в капсуле, но мама?.. Она бы услышала, как я выхожу из капсулы, и непременно спросила бы про уроки. И я бы не пропустила момент, как она заходит в дом.

Мама была из тех людей, которых всегда слышно. Я не имею в виду, что она шумела специально, нет. Но, например, она часто напевала. У мамы была одна замечательная черта. Несмотря на то, что часто она была просто вне себя, ей всегда удавалось сохранить в душе радость. А может быть, ей просто нравилось показывать папе свою радость. Ему-то как раз не хватало веселья. Иногда она даже пела что-нибудь из «Нео Максис». Ей нравилась «Песня для Элеоноры». Но чаще это было какое-нибудь старье — «Ментальный провод разбитого сердца» группы «Аватары», «Роботизированные тенденции» группы «Если б это была жизнь» и тому подобная муть. Даже если бы мама не пела, я бы услышала, как она заваривает чай или делает что-то еще. Вообще-то, когда я думаю об этом сейчас, мне кажется, что все-таки она шумела нарочно. Наверное, ей хотелось, чтобы я знала, что она пришла. Хотелось пожаловаться мне на очередной просто кошмарный день.

Но в любом случае — дом у нас был небольшой.

Я вышла из своей комнаты.

— Мама, — позвала я. На секунду я отвлеклась на книжный шкаф, стоявший около стены сразу за капсулой. У моих родителей была богатая коллекция старых книг — тех самых, сделанных из древесины. Когда их открывали, даже воздух пах по-особенному.

Я нашла книгу, которую искала, и начала читать тут же, не сходя с места. Потом я поняла, что хочу есть. После завтрака прошла уже куча времени. Так что я поставила книгу обратно на полку, пошла к левиборду и спустилась в кухню.

— Мама? Папа?

Никакого ответа.

В кухне их не было, и я пошла обратно наверх через отверстие в потолке, по шаткому внутреннему левиборду.

— Мама? Ты здесь?

Иногда она долго не отвечала, особенно если папа успевал ее чем-то разозлить. Я и правда начала думать, что папа ее расстроил. Я имею в виду утреннюю ссору. По крайней мере, расшумелся он по полной. И что беспокоило маму? О чем она хотела с ним поговорить? Я подумала еще кое о чем. Вспомнила, что Тола говорила о сдвоенном уроке мистера Брима. Почему он был сдвоенным? В этом не было ничего страшного. Я не придала этому значения, тем более что лучше уж заниматься в капсуле, чем с Алиссой. Но вот что странно: мистер Брим не предупредил нас заранее.

Может быть, это все-таки дело рук хакеров?

И еще одна странность — Алисса заранее знала о сдвоенном уроке.

— Мама? — я прошла вдоль лестничного пролета.

И наконец-то что-то услышала.

Я не могу точно сказать, что это был за звук. Но он шел из южной части дома. Что-то вроде свиста или тяжелых вздохов.

Я двинулась в сторону звука, который довольно быстро прекратился. Я направилась к папиному кабинету, не ожидая увидеть ничего, кроме книжных шкафов, древнего компьютера (обычная модель начала двадцать первого века — она стояла там только для красоты, и мама не раз просила ее продать, так как нам были нужны деньги), дождя, магнитного трека за окном и папы, сидящего в закрытой капсуле. Окно слегка приоткрыто, и с улицы пахнет холодной грязной водой — папе нравился этот запах. Да. Он должен был бы сидеть там над своей книгой, которой занимался уже столько недель.

Как бы мне хотелось увидеть именно это.

— Папа?

Я не сразу сообразила, что вижу.

Вывернутая ладонь. Серебряное обручальное кольцо.

Папина кисть.

Папина рука.

Почему он на полу? Я взглянула на его рабочий стол — из кружки шел пар.

— Папа? Что случилось? Почему ты не..?

Подойдя к двери, я увидела все. Все и сразу. Леденящую кровь картину, которую я никогда не забуду.

Мои родители мертвы, убиты самым безжалостным и старомодным образом, который только можно представить.

Ножом.

Ножом, который она, должно быть, взяла на кухне.

Папина кровь стекает на мамин самоочищающийся костюм, впитывается в ткань, но не вся. Крови было слишком много даже для ковра, который обычно удалял пятна, когда папа проливал кофе или чай.