Алексей Свадковский - Игра Хаоса

Среди тысяч свечей незримо парил тот, кто по воле творца, создавшего этот мир, остался в нем один, невидимый для всех, кроме владеющих божественной силой. Он незримо парил в этом храме, ожидая того часа, когда сможет вновь вернуться к тому, кто создал этот мир и зажег над ним солнце. Прошли годы, сменились поколения, а он все ждал. Ждал, когда люди вновь вспомнят о боге; такова была воля того, кто его оставил: он должен ждать, не будучи вправе вмешиваться ни во что, бессильный сделать что-либо. Он ждал того часа, когда любовь вновь проснется в человеческих сердцах, а с ней милосердие, сострадание и вера: все то, что было так стремительно забыто в этом суетном мире.

Иногда ему казалось, что его ожидание будет вечным, что оно не окончится никогда. Он больше не увидит своих собратьев, не увидит творца и не почувствует свет его любви. И от этого становилось почти невыносимо больно. Он почти ненавидел тех, кто заставляет его ждать несбыточного, и лишь сила приказа того, кто его создал, помогала ему перебороть отчаяние. А годы шли, но люди не менялись. Они приходили в этот храм, бубнили молитвы и зажигали свечи, опускали монеты для пожертвований и, довольные собой, возвращались в свои дома. Но для того, кто способен читать в душах и видеть в сердцах, их помыслы были как открытая книга, и видел он в них слишком многое из того, чтобы не верить в искренность их молитв.

Он хорошо помнил тот день, когда создатель этого мира окончательно отвернул свое сердце от собственного творения. Бесконечные войны сотрясали мир, еретики, подняв знамя новой веры и требуя перемен, разрушали храмы и вешали священников, колдуны, спрятавшиеся от рук всесильной инквизиции, требовали себе равных прав и свобод, армии властителей мира сходились в схватках, разрушая города и государства, повсюду промышляли разбойники, умирали оголодавшие крестьяне, проливалась кровь и творилось зло. И тогда, в утешение и в помощь людям, творец ниспослал видения простой крестьянской девочке. Ее устами он напомнил людям о законах, созданных для них. В безумии мира, среди голода и смерти слова юной девы звучали как песня утешения и надежды. Она приносила исцеление душам и телам тех, кто хотел ее слышать, мир, любовь, сострадание — все то, чего так не хватало людям среди смерти и разрухи.

Даже в бездне отчаяния всегда есть луч надежды. Ее проповеди собирали сотни людей. Солдаты враждующих армий складывали оружие у ее ног, отказываясь слушать приказы командиров и убивать друг друга. Молва о ней разносилась все дальше. Ворота городов открывались перед ней; приветствуя нового пророка, короли склоняли перед ней головы, признавая власть и силу того, от чьего имени она говорила; и лишь церковь взирала на это со стороны. Власть, та незримая сила, которую священнослужители собирали веками, теперь ускользала от них. Власть над человеческими душами и помыслами — их главное сокровище — повергалась в прах неграмотной крестьянской девчонкой. Ее чудеса порочили имя церкви: ведь лишь от священников мог исходить свет истинной веры, но никак не от глупой селянки.

Последней каплей стало событие в городе Рейсланде, большом торговом центре, страдавшем от чумы. По просьбе отцов города девочка прибыла туда в сопровождении своих почитателей, чтобы принести спасение от болезни. Город был переполнен: беженцы, крестьяне, десятки умирающих каждый день; нищета и голод. Видя все это, дева не знала, как помочь несчастным: чем накормить, как обогреть, где взять все то, в чем нуждались эти люди.

Тогда ее взор упал на огромный собор, гордость и украшение города. Недрогнувшей рукой она распахнула врата, ведущие в храм, а потом стала раздавать богатства храма тем, кто по ее мнению, больше нуждался в них. В руки бедняков и нищих уходили украшения алтарей, серебряные подсвечники и золотые лампады плющились и разламывались на куски; все те богатства, что собирались веками, уходили в руки бродяг, недостойных их даже касаться.

После этого зазвучало слишком много голосов, призывающих раздать сокровища храмов; слишком многие вспомнили слова первых пророков о богатстве духовном, а не материальном. Спустя десять дней по приказу высших иерархов девочка была схвачена. Оборванцы и нищие, сопровождавшие ее повсюду, оказались плохой защитой против гвардейцев Святого престола; большинство из них при захвате были убиты как смутьяны. Саму деву доставили в столицу, блистательную Аригасту, где и состоялся тайный суд.