Алексей Федорочев - Видящий. Книга 2

— Еще раз обращу ваше внимание: можно, но очень пристально вглядываясь! К примеру, в контрольной группе, не знавшей о цели поездки, ни один выстрелы не заметил! — повторно уточнил Артем Игоревич.

— Поняли уже! Что еще?

— Его пилоты действительно монстры, ко мне относились исключительно как к балласту. Открыто не высказывали, но намеки были, хотя по-человечески ничего против меня не имели. И, кстати, одного из них я с трудом, но узнал — Алексей Шалманов, с Вениамином учился в свое время.

— Это не тот ли, который Волкова уполовинил?

— Он самый. После трибунала пропал на несколько лет, а вот теперь объявился.

— Интересный факт… — задумчиво протянул князь.

— С простыми бойцами я пообщался, там тоже много интересного всплыло. Сам Егор на контакт упорно не идет — возможно, затаил обиду за то утро, надо было как-то по-другому проверку устроить.

— Сам знаешь, все в спешке делали. Твоя же инициатива была! — Ельнин, который как раз активно возражал против подобного сценария, молча проглотил сказанное. Иногда старый князь становился удивительно твердолобым в своем нежелании признавать допущенные промахи.

— Так что там всплыло? — глазами извинившись за отца, Кирилл Александрович призвал продолжить.

— О, на самом деле кое-что любопытное выяснил, парень активно сотрудничает с ПГБ! Причем настолько плотно, что когда бывший хозяин и руководитель «Кистеня» вляпался в одно грязное дело, грозившее им как минимум потерей лицензии, безопасники их полностью прикрыли. Если добавить к этому, что несправедливо уволенных у нас опять же активно вербует одно ведомство…

— То есть ты считаешь, что вся эта лавочка является вывеской для каких-то дел Приказа?

— Фактов достаточно, и те, что есть, наводят на размышления.

— Хо-хо-хо! Интересный поворот дела… А Потемкины тогда как?

— Хотите мое мнение?

— Ну, высказывай.

— Я думаю, парень вообще не по нашу душу, а подсадная утка для Потемкиных. Он, может, даже не их кровей, или очень дальний родич, а сходства добились пластикой, слишком уж оно напоказ. Не зря же он, имея аттестат, опять пошел в гимназию, где их дочь учится! Еще и прикрытие какое шикарное нашли — Ярцевы! Я наводил справки, младший Ярцев всю жизнь затворником прожил, его никто до этого года не видел, так что и здесь есть варианты. Хотя прошение Лев Романович лично в гимназию подавал и с директором сам беседовал. И жили они действительно несколько дней в его квартире.

— А нам тогда с чего помог?

— А чем не вариант: не получится с гимназией — рано или поздно через ваши связи подберется. Сами же говорите, парень хорош, можете ведь вы ему посодействовать! И то, что от родства отказывается, тоже ни о чем не говорит… Сейчас отказывается, потом мнение изменит — мало ли, как жизнь повернется… Тут, похоже, интрига на года складывается. Еще не стоит отбрасывать, что у Сергея Модестовича с Милославским с самого начала отношения не заладились, а к нашей семье претензий у ПГБ нет.

— И все равно не сходится, кто бы ему позволил при таком раскладе жизнью рисковать?

— А когда он ею рисковал? В особняке? Об этом мы только с его слов знаем. При штурме — так вы сами все видели, опасность минимальной для них была. И, кстати, здесь они сами себя переиграли — о такой дыре в защите МБК вряд ли простые пилоты могли знать. Я, например, не знал.

Кирилл Александрович поднялся и начал неторопливо мерить шагами кабинет, Ельнину пришлось даже посторониться, чтобы освободить любимую траекторию начальника.

— А непротиворечивая тогда картинка складывается, однако… Значит, все-таки Милославскому нужно сказать спасибо… — Придя к какому-то выводу, мужчина остановился, оперся руками на стол и продолжил: — Не самый худший вариант, с Потемкиными сложнее бы вышло. Предлагаю сделать так…

И вот, внезапно(!), мы с Борькой опять идем в школу! Зайдя в вестибюль, полный галдящих школьников, Черный оглядел всю картину как-то по-новому:

— Теперь я понимаю, почему тебе с нами трудно!

— Не так уж и трудно, на самом деле. Но вот переключаться иногда бывает тяжело, сам теперь чувствуешь. Одно радует, такие события редко происходят… — отвечаю, слегка кривя душой, за последний год моей жизни не одно, так другое на голову валится.

— Боря, где ты был? Я звонила-звонила, никто не отвечает! — налетает на Бориса вихрь под именем Люда, — А когда дозвонилась, кто-то сказал, что уехали по делам! Боря! Так же нельзя! Я волновалась!