Алексей Федорочев - Видящий. Книга 2

— Александр Поляков-Гагарин, Вадим Горячев, — представляет он своих товарищей. Ритуал знакомства идет своим чередом, больше к Бориным перчаткам никто не придирается.

Упомянутые перчатки оказались очень непростым, а еще жутко дорогим и специализированным предметом гардероба. Кожа на них пропитана каким-то изолирующим составом, дающим слабую защиту при случайном прикосновении. Основная защита — это собственный контроль гасителя, который тот держит даже во сне, но остальным так спокойнее. Если б приятель захотел, то Гагарин и при повторном касании ничего не почувствовал бы, но требовалось раз и навсегда показать всем, с кем имеют дело.

После мачо приходит черед ботанов.

— Наконец-то и нашего полку прибыло! А то в прошлом году двое ушли, зато трех девчонок приняли, совсем в бабьем царстве оказались!

На удивление низкорослый и щуплый для одаренного, Юрий Щелоков оказывается из рода, ходящего под Юсуповыми. И, несмотря на браваду, слова про баб он произносит заговорщицким шепотом, так, чтоб не услышали у окна.

— Что в этом плохого? Смотри, какая красота! — кидаю взгляд на солнечную сторону класса, где девчонки обступили Ларису Морозову и, судя по непрекращающемуся щебету, наперебой просвещают новенькую. Форменные пиджаки и юбки вроде бы должны прикрывать все стратегически важные места, но мастерство портных умудрилось превратить простую одежду в шедевры, не отступив от стандартов гимназии. А моя фантазия успешно дорисовывает все скрытое.

— Ну, будь моя фамилия Гагарин, и внешность вроде вашей, я бы не жаловался. А так, только и слышу: «Ю-юрчи-ик, а ты задачку дашь списать?» — мальчишка так забавно тянет гласные, изображая томный голос явно известной остальным барышни, что обступившая нас мужская часть класса дружно грохает хохотом, включая упомянутого Гагарина.

— А тебе бы хотелось, чтоб она таким же голосом говорила «Ю-юрчи-ик, давай на свидание сходим?» — отсмеявшись, спрашивает Сергей, гораздо менее удачно пародируя пока еще незнакомую нам одноклассницу, — Ты хоть знаешь, куда в нашем городе девушку сводить можно?

— А что? В библиотеку не покатит? — с изрядной долей наигранного ужаса и самоиронии спрашивает Юра.

Одноклассники опять смеются. Похоже, поторопился я записывать его в ботаны, с чувством юмора у парня все в порядке, даже Борис расслабился и улыбается вместе со всеми.

Виктор Родин и Максим Толокнов из свободных родов вроде Ярцевых. Несмотря на более представительную внешность, они теряются на фоне шебутного Щелокова, так что успеваем узнать только имена.

Перерыв небольшой, времени хватает только-только переброситься с одноклассниками парой фраз. До оставшегося парня в аккуратном, но явно не новом костюме, очередь не доходит, но у нас впереди целый год.

Вторая часть пары не запомнилась ничем особенным. Много надежд возлагал на избрание старосты, по моим представлениям это должно было быть весело, но ничего подобного не произошло, должность оказалась давно и прочно занята какой-то Людой Марцевой из неизвестного мне рода. Хорошенькая девчонка сразу же после звонка оккупировала наше внимание, лишив возможности продолжить общение с новыми знакомыми:

— Новенькие! Попрошу никуда не уходить и подождать меня!

— Так-так! Люда — это надолго. Сочувствую вам, но против власти не попру. Увидимся в понедельник! — кивает нам на прощание Гагарин и исчезает за дверьми вместе со свитой. Следом за ним тянутся остальные, один только Юра вьется вокруг старосты, пока она не берет его за шиворот и не выдворяет за дверь. Даже мне видно, что упрись Щелоков чуть посильнее — фокус бы не удался, но этот шут наоборот — свешивает голову, закатив глаза и высунув язык, и двигается семенящими шажками, создавая ощущение, что Люда несет его на выход как куклу. Да уж, поведение детей аристократов я абсолютно точно представлял себе не таким. Уходящие последними девчонки окидывают нас заинтересованными взглядами и хихикают, вгоняя в краску стеснительного Бориса.

Наконец в классе остаемся только мы — троица новеньких, и староста. После продолжительного допроса под запись во внушительный ежедневник, собираемся линять, но опять не тут-то было:

— Каждый год, специально для вновь поступивших проходит экскурсия по нашей гимназии. Здание старое, имеет свою историю, а некоторые ходы так запутаны, что легко можно заблудиться. Я провожу вас к началу, — объясняет девушка нашу задержку.

Под конвоем Людмилы отправляемся в холл, где потихоньку собирается толпа восьмиклассников, среди которой мелькает темно-русая макушка моей головной боли. Мозг плавится в попытках найти выход.