Алексей Федорочев - Видящий. Книга 2

— Вот… щенок! Отомстил, сучий потрох! Так и знал, что с ним одни проблемы будут! — начал ругаться Рогов.

— Это ты про бегунка своего?

— Про него, родимого! Про кого ж еще?! Эх!.. Док, ты же свой! Скажи, что мне делать, а?

— В общем, Василь, там история такая: Муромский, это главный у питерских по медицине, сначала считал, что все так и было, как ты рассказываешь. Похвалился, что запросто подвиги этого мальчишки повторит, а дошло до дела — и что-то не срослось у него. То ли дара не хватает, то ли мозгов. Мне коллеги столичные рассказали, что обоср… опозорился он там перед Милославским по полной. Вот, на радостях, и влепил тебе диагноз в карту.

— Вот… ушлепок! — ругать столичное начальство было приятно, но бессмысленно, вписанный диагноз от этого не менялся.

— Слабо сказано, его там в управлении все тихо ненавидят, надеялись, что после такого слетит, но как-то вывернулся. Пить еще будешь? — неожиданно перешел к насущному Юрий Алексеевич.

— Мы ж допили уже все? — кивнул на пустую бутылку из-под коньяка Рогов.

— У меня спирт есть.

— Наливай!

В процедурной, приспособленной под нужды народа в лице Рогова и Павлинкина, отчетливо запахло чистым этанолом.

— И с мальчишкой этим дело темное получается. Он — то ли ценный свидетель, то ли еще что, но трогать его категорически нельзя! — для пущего понимания Док даже пригрозил капитану пальцем, — Но вот если ты частным порядком стрясешь у него, как он это сделал, то, во-первых, справку эту липовую отзовут обратно, а, во-вторых, мало того, что тебя восстановят во всех должностях, так еще и наградят чем-нибудь. И будь уверен, награда там немалая будет!

— С чего бы это?

— А с того, милый друг, что знания такие нашим, тем, что в поле, очень пригодились бы! Не все ж, как ты, полный ноль по дару.

— Но-но, у меня целых десять УЕ!

— То-то они тебе помогли! — Павлинкин закинул в рот отрезанный скальпелем кусочек колбаски, прожевал, смакуя, и продолжил, — Мальчишка по слухам Москву вернулся, надумаешь — адрес найду, да ты и сам можешь найти, дело наверняка еще в архив не сдали. Выпросишь у него технику — вернешься в опергруппу, нет — останешься бумажки перебирать до конца жизни. В общем, думай сам. Но управление в эти дела нельзя вмешивать никаким боком, все только частным образом!

— Хреново, — последние капли спирта перекочевали в стакан Рогова, так что непонятно было, к чему относился его возглас — к окончанию попойки или к ситуации в целом.

— Хреново, — повторил капитан, закинув стопку, — Я этому гаденышу по башке капитально пробил, да еще всю дорогу до Питера запугивал. А он ничего так, крепкий, зубами только скрипел, а под конец вон как мне выдал…

— Ну, голову его я сам лечил, и точно могу сказать, к моменту перевозки там и шрамов почти не осталось. Но так у вас пока счет один-один: ты ему башку сломал, а он тебе карьеру. Только у него уже все зажило, а тебе еще побегать придется.

Как и любой пилот МБК, Григорий Осмолкин, был крупным накачанным мужчиной весом порядка 100 кг. В снаряженном состоянии вес меха мог достигать полутора центнеров и даже больше, поэтому дохляков в таких частях просто не водилось, ведь от повреждений начинка могла отказать, и пилот мог остаться один на один с громоздкими неудобными доспехами, из которых требовалось хотя бы самостоятельно выбраться, а в идеале — продолжить бой. За годы инвалидности Гришка, конечно, подрастерял форму, но по ощущениям, последнее время усиленно тренировался, так что слабаком не был по определению. Но это ему не помогло, потому что и я последние полгода не сидел, сложа руки.

Да, мой вес пока еще не перевалил за отметку 70 кг, но я и развивал другое — источник и техники. Всего лишь легкий импульс жизни в мышцы позволял добиться усиления, которое и не снилось обычным тяжелоатлетам или боксерам, а воздух , который на самом деле имел к нормальному воздуху очень опосредованное отношение, давал просто читерское преимущество. Способность манипулировать потоками в пределах 10–50 метров вокруг себя не поддавалась никакому логическому объяснению, но, тем не менее, присутствовала в моем арсенале.

Порядком поднадоевшая маска умненького, целеустремленного, но слегка наивного мальчика слетела с меня в одно мгновение. И теперь уже гвардеец хрипел в моей хватке, прижатый за шею к стене.

— Что. Это. Такое?!!

— Схх… От… пус… ти… — только и смог просипеть синеющими губами Григорий, обеими руками вцепившись в мои пальцы.