Кирико Кири - Песнь надежды. Том 1. Том 2

Всё лучше, чем гнить где-нибудь на безжизненной планете.

Правда, на этом ничего не закончилось. Уже на обеде мне Морон сказал:

— Слушай, на тебя та коротковолосая плоскодонка в очках пялится. Ты её знаешь?

— Плоскодонка? — не понял я.

— Ровная, как туманные склоны, — пояснил он.

— Он о коротковолосой девушке в очках и с веснушками. Она сидит за третьим столом и прожигает тебе спину, — пояснил Райс.

Стоило мне обернуться, как упомянутая особа тут же упёрла глаза в тарелку, изредка воровата поглядывая на меня.

Да чтоб ты, блин…

— Тэйлон, ты что, переспал с ней? — усмехнулся Вуберг.

— С кем? — состроил я дурачка.

— Ну, с той, очкастой, — кивнул он в её сторону.

— Нет.

— А что она смотрит на тебя?

— Спроси у неё, — пожал я плечами.

— Такой взгляд, будто ты действительно переспал с ней, — оскалился Райс.

— А ты знаешь, как смотрят те, с кем ты переспал? — спросил я.

— Да. И она смотрит именно так.

Если даже Морон заметил, что на меня палятся, то можно было просто с уверенностью сказать, что другие, если обратят внимание, тоже заметят. Если уже не заметили. Например, как та же Милена.

Я покосился в её сторону и… встретился с пронзительным взглядом человека, который видит цель. Именно так смотрит убийца на жертву, которая стоит миллионы и может изменить весь ход истории. В её случае — стать мужем.

Заметив мой взгляд, она тут же отвернулась, сделав вид, будто о чём-то увлечённо общается. А потом раздался негромкий грохот, который был не сильно заметен в общем шуме (здесь постоянно или громко говорят, или что-то роняют), и на глаза попалась Юнона, которая собирала с пола посуду.

— Не повезло, — хмыкнул Райс.

— М? — посмотрел я на него.

— Я про ту седую. Если бы не остракизм, я бы попробовал с ней найти общий язык.

Гайбер поморщился.

— Она из волчьих.

— Тэйлона мать тоже из волчьих, — кивнул на меня Вуберг.

— Да, но здесь другое. Их род… — он смотрел на неё с презрением. — У нас целый род лишился бизнеса из-за них, когда её родители перебили своими поставками наши. Люди лишились работы.

— Бизнес, — прогудел Морон, пожав плечами.

— И у бизнеса есть правила, которых все придерживались. Сказать, как её семья влезала в бизнес? — обвёл он нас взглядом. — Пока все соблюдали правила, они просто на них откровенно чихали. Если бы мы позволили себе вести его так же, они бы даже докоснуться не смогли бы до него. А эти, как вне очереди люди проходят. Всех расталкивая, эти так же поступили.

— Они действовали по закону, — пожал я плечами.

— Есть закон, а есть правила. Выдавливать других никто не запрещает, но нечего удивляться, что с тобой потом поступают так же.

— А мне её жалко, — пожал плечами Вуберг. — Её же родители это сделали, а шишки на неё.

— Тогда может подойдёшь и поможешь ей? — кивнул на неё Гайбер.

В этот момент мы стали свидетелями, как её, собирающую разбитую посуду, как бы невзначай толкнули, и она чуть не врезалась лицом в край стола.

— Давай, скажешь, что пойдёшь и поможешь ей? — хмыкнул зло Гайбер. — Все такие защитники слабых, что куда бы деться. Смотрят, как девку гнобят, и говорят: «бедная, несчастная, вот я бы…». Так идите, вот ваш шанс показать, что вы бы там сделали.

— Ты чего, не с той ноги встал? — посмотрел Райс.

— Просто не надо говорить с таким видом, будто вы сами не принимаете в этом участие и не поддерживаете общую травлю.

— Так ты бы сам подошёл и сделал это тогда.

— У меня есть причины не любить её и всю её плешивую семейку. Как есть смысл поддерживать эту травлю. Все только и горазды жалеть, когда вокруг постоянно происходит подобное. Дальше будет больше, — с этими словами Гайбер встал из-за стола. — Встретимся на занятиях.

Все озадачено переглянулись.

— Не выспался, — пожал плечами Вуберг.

— Скорее больная мозоль, — покачал головой Райс.

— Он прав, — отозвался я.

— Ещё один, — вздохнул Райс.

— Нам всем просто насрать.

На занятиях Гайбер больше не поднимал той темы и общался так же, как и обычно. Но он был прав — дальше будет больше. Если ты не можешь грызть глотки другим, ты не выживешь. И в этой ситуации было всего два исхода — если Юнона не отстоит своё право жить, её сожрут. И будет её труп покачиваться на верёвках в башне, где мы сыграли на колоколах.

На уроке спортивной подготовки, где мы бегали, прыгали, подтягивались, дрались на мечах, кулаках и делали всё, что должно было сделать тело немного сильнее, я смог поближе познакомиться с ещё одним вражеским родом.